---

---

29.12.2011 в 09:18

Пишет  Loft Trickster:

Моррис

28.12.2011 в 18:46

Пишет  Leia Skywalker:

О сбыче мечт
Фло хочет быть манекенщицей, Фил – врачом.
Фредди – пожарным, а Полли – сажать цветы.
Майк – полицейским, Дрю – гонщиком-лихачом.
Элисон – выиграть все конкурсы красоты.
Джек говорит: – Я вырасту моряком.
Лиз говорит: – Меня ждет большой балет!

Моррис молчит, в кармане своем тайком
Крепко сжимает магический амулет.

Моррис всегда молчит о своих мечтах,
Разве поймут? Ведь обидят и засмеют...

Он говорит с котами, и знает как
Дождь вызывать, и как прогонять змею,
Знает, в какой день луны вышивать крестом
лучше на шелке от призраков оберег.
Знает, что тролли ждут путников под мостом,
Что упыри не любят бегущих рек,
Что, наизнанку натягивая пальто,
Можно в лесу уйти от любых погонь.
Моррис не будет пожарником, но зато
Знает слова, что погасят легко огонь.

С чокнутым в школе не хочет никто играть;
Сложно с уроков домой не идти в слезах.
Клеем намажут стул, разорвут тетрадь,
Или камней наложат ему в рюкзак.
Сотни подколок, тычков и обидных рож
Будто хотят довести его до черты!

Моррис молчит.
Унижения, боль...
Ну, что ж,
Время придет – и исполнятся все мечты.

Фло снова с пузом; кредиты, горшки, обед.
Моет полы в больнице уборщик Фил.
Фредди не взяли в пожарные – диабет,
Съехал с катушек от горя – так крепко пил.
Майк в окружной тюрьме отбывает срок.
Полли аллергик – и близко нельзя к пыльце!
Дрю на машине разбился (теперь без ног),
Элисон с ним – десять швов на ее лице.
Плавая, Джек подхватил в Сингапуре СПИД.
Лиз не в балете танцует, а у шеста.

Моррис молчит. Амулет на груди висит.
Видишь, мечты сбываются.
Красота.
© Kladbische, 2011

---

16.11.2013 в 00:31

Пишет  ~Талисман~:

ЛЮБИТЬ ТОМА ХИДДЛСТОНА:

Плюсы:
- Вы знаете, кто такая Венди.
- У вас есть куча друзей, которые любят Локи.
- Яблоки и томаты.
- Вы почти всегда упороты.
- Вы круто смеётесь, потому что выучили каждое "ЕХЕХЕХЕХЕ" Тома наизусть.
- Вы можете процитировать любую фразу Локи из "Тора" или "Мстителей"
- Если вы смотрели "Пустую корону", то, скорее всего, вы начали интересоваться историей.
- Вам нравится Шекспир.
- Вы начали увлекаться мифологией и легко можете рассказать, кто такой Слейпнир и откуда он взялся.
- Вы можете обезкофеинить кофе.

Минусы:
- Вас считают ненормальным.
- Вашего кумира считают ненормальным из-за его смеха.
- Вас окружают тп, сохнущие по Локи и ничего не знающих о Томе.
- Не все признают Локи как единственного и неповторимого бога.
- Вам надоедают шутками про то, что Локи на самом деле играл Безруков.
- Не все хотят становиться на колени.

---

25.11.2013 в 00:14

Пишет  ~Талисман~:

Та самая сцена с шаурмой

---

25.11.2013 в 00:49

Пишет  ~Талисман~:

подготовка к Кориолану

++ 7 ++

отсюда


ссылка на видео

---

04.12.2013 в 22:40

Пишет  ~Талисман~:

ДЕВОЧКИ ДЕВОЧКИ!!!! *пищит*

(с)  iam****locked

Сегодня наткнулась на сие чудо. Озвучивавший Локи в Торе, Мстителях, Локи 3...Торе 2 Гаврилин читает детский стишок голосом Локи!!! ЛОЛ)))

Прослушать или скачать Стих. Квакушины уши бесплатно на Простоплеер

@темы: "Локи"

---

Рисунки

+ 6 (кликнуть сюда:3)

@темы: "рисунки"

---

16 этаж моего дома)))



Торт "Зебра" в зеленом цвете смешл фо ми))

@темы: "Др"

---

Фотки

@темы: "театр"

---

Мариинский театер

@темы: "ТЕАТЕР"

---

@темы: "квартира-музей Достоевского Ф.М."

---

На всех языках мира...

@темы: "ругательства"

---

Офелия

«…Она старалась по ветвям развесить свои венки; коварный сук сломался, и травы и она сама упали в рыдающий поток.
Её одежды, раскинувшись, несли её, как нимфу; она меж тем обрывки песен пела, как если бы не чуяла беды или была созданием,
рождённым в стихии вод; так длиться не могло, и одеянья, тяжело упившись, несчастную от звуков увлекли в трясину смерти».



Одно из самых трагичных описаний смерти в литературе. Одна из самых загадочных смертей.

@темы: "Шекспир", "любовь", "смерть"

---

Две заявки с Лайто-феста

25.06.2011 в 13:35

Пишет  asti_martini:

"12 недель"
Пейринг: L/Лайт, Миса
Рейтинг: PG
Саммари: в основе - две заявки с Лайто-феста. Опять.
2. Лайт пытается отшить Мису, та не отшивается, и он просить Эла помочь ему - сделать вид, что они встречаются. Что у него в итоге получится и чем все это закончится - решать автору. Рейтинг и пейринг также на усмотрение автора.
3. Миса обожает яой. Когда Эл приковал к себе цепью Лайта, Миса прикладывает все усилия, чтобы свести их вместе... и просмотреть яой в реале. Неважно, понравится это Лайту и Элу, но Миса в итоге должна остаться довольной. Рейтинг от PG-13 до NC-17, пейринг Эл/Лайт или Лайт/Эл. Миса в роли наблюдателя.
Предупреждение: эпический ООС Мисы)


Внешность обманчива.
Постфактум Лайту очень хотелось настучать себе по голове. С самого начала было ясно: Второй Кира опасен. Он согласился на сделку с Богом Смерти, а значит, ему нечего было терять. Но нет, стоило Лайту увидеть у своего порога симпатичную блондинку, он подумал, что Второй Кира относительно безобиден и, ко всему прочему, глуп.
— Извини, я не могу быть твоим парнем.
Одна фраза. Всего одна фраза — и все рухнуло.
Миловидное личико Мисы преобразилось. Теперь на стуле-вертушке перед Лайтом сидела не легкомысленная модель, а агент гестапо.
— Кто она?
Лайт с запоздалой мыслью «зря я это сказал» подобрался и подозрительно спросил:
— А тебе это зачем?
Миса ласково улыбнулась и пояснила:
— Должна же я знать, кому следует повыдергать волосы и выколоть глаза.
У Лайта дернулось левое веко.
— Ну так кто?
— Почему-то у меня такое чувство, что тебе этого знать совершенно не следует.
Улыбка Мисы стала еще более приторной, и Лайт еле сдержал порыв убежать из комнаты, подальше от этого Джека Потрошителя в кружевном платьице.
— Говори, не бойся. Я изуродую ее ровно настолько, чтобы она тебе разонравилась, не больше.
Лайт сдержал рвущийся из горла нервный смех и предложил:
— Может, отложим этот разговор на другой раз?..
***
— Прости, Такада-сан, но нам лучше больше не встречаться.
— Но почему?
— Видишь ли…
***
— Юри-тян? Есть разговор.
***
— Маю, плохие новости...
***
«Хоть какие-то плюсы есть в этой ситуации... Скоро я избавлюсь от L…» — мрачно размышлял Лайт, выходя из здания университета.
— Ягами-кун!
Тот самый L уютно устроился на скамье под деревом и читал книжку. В своей неподражаемой не то лягушачьей, не то паучьей манере.
Черта помяни. Что он здесь делает?
— Привет, Рюуга. Ты же вроде бы говорил, что опасаешься за свою жизнь и не покидаешь отель из этих соображений...
Перед глазами Лайта проплыла весьма колоритная картинка: Рюузаки, методично обсасывая очередной леденец, выходит из отеля, и его тут же оттаскивает в подворотню маньяк с топором. А детектив, глядя на сверкающее перед ним лезвие и многообещающую улыбочку своего убийцы, говорит что-то вроде «я так и думал…»
— Я понял, что если ты не Кира, я в безопасности. Ведь здесь никто кроме тебя не знает, что я L, — детектив спрятал книжку в карман. — Так почему бы не развеяться немного?
Блин. Должны же у твоей паранойи быть какие-то пределы!..
Лайт нацепил на лицо дружелюбную улыбку.
— Действительно. Без тебя здесь довольно скучно.
Детектив скромно улыбнулся.
— Странно, что ты не с Такадой.
— Мы расстались, — Лайт передернул плечами, словно стряхивая невидимую паутину.
И вообще, прекрати уже топтаться по моим больным мозолям. «Друг», тоже мне…
Рюузаки удивленно приподнял брови.
— Да? Жаль, вместе вы выглядели довольно эффектно.
Лайт предпочел не развивать тему и промолчал.
— Пошли, выпьем кофе, — детектив спустил ноги со скамьи.
— Хорошо, у меня как раз лекцию отменили.
Лайт кожей чувствовал на себе внимательный взгляд детектива, но старался не обращать на это внимания — его мысли занимала важная задача: как бы побыстрее избавиться от Мисы и, при наилучшем раскладе, от L заодно. L, который внезапно решил поиграть в «доброго, участливого и понимающего».
— У тебя что-то случилось? Ты сам не свой.
Этот вопрос был последней каплей. Плотину прорвало, и Лайт выпалил:
— Это все она!
— Кто? — Рюузаки склонил голову на бок и поднес палец к губам.
— Амане Миса! Она больная на голову, я ее просто боюсь. Это из-за нее я расстался с Такадой, ведь она пообещала вырвать глаза любой девушке, которую увидит рядом со мной, — Лайт нервно хихикнул, запуская руку в волосы. — Тебя никогда не доставали сумасшедшие поклонницы Рюуга?
Ему почему-то сразу привиделся Рюузаки в окружении пожилых леди, каждая из которых желала ущипнуть его за щечку и всучить конфетку. А почему бы и нет? Наверное, детективу даже понравился бы подобный фан-клуб...
Рюузаки удивленно покачал головой.
— Меня доставали поклонники моего таланта, этим все ограничилось. А почему ты не хочешь с ней встречаться? Я видел постеры с Амане, она ничего...
Ага, только к груди и милой мордашке прилагается еще и сама Строгая Госпожа Миса.
— Просто не хочу! Я не люблю, когда ко мне навязываются и... — Лайт резко замолчал.
Секунду. Есть же совершенно безвредный для окружающих меня девчонок способ отшить Мису, а возможно и избавиться от L — мне всего лишь нужно притвориться, что я гей и встречаюсь с ним! Как же я раньше об этом не подумал? Она сама с удовольствием убьет его прямо на месте, но при этом я все равно буду от нее изолирован — ведь при моей мнимой нестандартной ориентации у нее все равно не будет шансов мне понравиться... Все предельно просто. Теперь осталось только уговорить Рюузаки мне подыграть, что он, наверное, и сделает, все-таки я по идее считаюсь его другом, плюс – он не может подозревать Мису в чем-либо связанном с Кирой, она ведь так и не засветилась в деле, даже в качестве свидетеля...
Рюузаки настороженно следил за тем, как в голове Лайта постепенно формируется какой-то план, а на губах медленно, но верно загорается счастливая, немного безумная улыбка.
— Я идиот! — радостно воскликнул Лайт.
— Да ну? — скептически поднял бровь Рюузаки. — И почему тебя это так радует?
— Все было так просто! — Лайт повернулся к детективу, схватил за руку и, лихорадочно сверкая глазами, попросил: — Рюуга, пожалуйста, притворись моим мужиком!
Рюузаки с минуту просто смотрел на него с широко раскрытыми глазами, а затем недоверчиво переспросил:
— What?.. Que… Was… Тьфу, что ты сказал, Лайт-кун?
Как бы ни приятно было видеть, как обычно собранный детектив путается в языках, Лайт оставил едкий комментарий при себе и прояснил суть вопроса:
— Если Миса будет думать, что я голубой, до нее должно дойти, что у нее нет никаких шансов завоевать меня и, соответственно, ей нет смысла выдергивать кому-либо волосы и выкалывать глаза! Рюуга, пожалуйста!
Лишь бы поверил, лишь бы поверил...
В этот момент до них донеслось звонкое «Лайт!», и Рюузаки, выдернув свою руку из пальцев Лайта, прошипел:
— Черт с тобой, я согласен. Но с тебя причитается.
— Заметано, — шепнул в ответ Лайт, поворачиваясь к Мисе.
— У меня тут съемка проходит неподалеку, я решила к тебе заскочить, — прощебетала Миса. — А вы, наверное, друг Лайта? Я Амане Миса.
— Друг? Можно и так сказать... — Рюузаки слегка ухмыльнулся. — Рюуга Хидеки. Так вот, Лайт-кун, — детектив повернулся к нему, словно продолжая прерванный разговор, — мы можем снять там номер на все выходные и...
Миса встрепенулась.
— Номер на выходные? Куда вы собираетесь? Можно мне поехать с вами? Я как раз хотела куда-нибудь съездить...
Рюузаки повернулся к ней и, не меняя ни интонации, ни выражения лица, сообщил:
— Нельзя. Потому что мы все выходные будем долбиться в десны и трахаться как австралийские кролики.
Лайт выпал в осадок. Быстро отогнав от себя видение, в котором он целовался с Рюузаки, одетым в костюм кролика, он сделал детективу страшные глаза. Ты что делаешь, придурок? Мне нужно, твою мать, хотя бы относительное правдоподобие!..
С красиво очерченных красным губ Мисы резко исчезла улыбка.
Она внимательно посмотрела на Лайта и спокойно, четко, с расстановкой уточнила:
— То есть, твой друг прозрачно намекает, что ты — гей?
«Если уж играть, то до конца», — решил Лайт и, изобразив печальный вздох, потупил взгляд.
— Да. Прости, Миса, но у нас правда ничего не получится. Мне просто не нравятся девушки. Извини, что не сказал сразу... Ты ведь не станешь выдергивать Рюуге волосы, правда? Он ни в чем не виноват...
И — как завершающий штрих — взять за руку, переплести пальцы.
Надеюсь, она клюнет на пров...
Не успев закончить мысль, Лайт поднял глаза на Мису и понял, что дело плохо. Модель не выглядела рассерженной фурией, нет. Она была спокойна, как удав. А когда она слегка ему улыбнулась, Лайт окончательно убедился, что дело — дрянь.
«Кажется, теперь она будет мстить не только «разлучнику» Рюузаки, но и мне…» - обреченно подумал Лайт, прикидывая, насколько медленной и болезненной будет его смерть.
— О, Боже мой! Это же Миса-Миса!
Миса улыбнулась заметившей ее девочке, бросила парням небрежное «Я отойду на минутку» и скрылась в толпе студентов.
Лайт отдернул руку и зло глянул на детектива.
— «Долбиться в десны»? Ты совсем сдурел? Ты ее только разозлил, я планировал все наоборот!..
Рюузаки флегматично пожал плечами.
— А по-моему, как раз то, что нужно. Я просто отыграл ролевую модель агрессивного семе.
Воображаемый Рюузаки, все так же наряженный в костюм кролика, вдруг пригрозил Лайту хлыстом и сказал «Аррррр!». Лайт тряхнул головой, в надежде, что «чудное видение» наконец его покинет, и зло посмотрел на детектива.
— …Да с чего ты вообще взял, что ты — семе?
Детектив, видимо, хотел сказать в ответ что-то весьма ехидное, но в этот момент их окружила стайка девчонок во главе с Мисой.
— Мальчики, покажите нам силу настоящей мужской любви, — дружелюбно улыбнулась модель.
Тогда Лайт понял, что разозлил самого дьявола. Миса щелкнула пальцами, и окружившие их девушки хором стали скандировать: «Целуй! Целуй!»
— Ну? — блондинка сложила руки на груди.
Лайт затравленно огляделся. Помощи ждать было неоткуда.
Что ж, по крайней мере, смерть мне, кажется, больше не грозит.
— Напомнить, чья это была идея? — насмешливо сказал ему на ухо Рюузаки.
— Заткнись и подставляй губы, — не глядя на детектива, буркнул в ответ Лайт. — Я хочу, чтобы этот позор как можно быстрее закончился.
***
Я знала, что они решили меня обмануть, и хотела преподать им урок. Подговорить девочек труда не составило.
Честно говоря, я рассчитывала на то, что Лайт немедленно признается, что они соврали. Расчеты не оправдались.

Я никогда раньше не видела, как целуются парни.

Когда под дружный визг девочек Рюуга выпрямил спину и притянул Лайта к себе, во мне что-то сломалось... Сама не знаю, как и почему это произошло, но внезапно я поняла, что не контролирую свое тело. Я услышала дикий, восторженный визг, и только спустя пару секунд поняла, что это визжу я сама.

Я видела, как удивленно распахнулись глаза Лайта, когда губы Рюуги резко прижались к его губам. Как он медленно опустил веки, отдаваясь ощущениям. Как его руки скользнули вверх, и тонкие пальцы запутались в черных волосах. Как Рюуга стал гладить его спину и бессовестно лапать то, что пониже. А когда нога Лайта взлетела вверх, прямо как у девушек в тех старых французских фильмах, в сценах с поцелуями, я поняла, что пропала.

Они оторвались друг от друга – Лайт выглядел смущенно и почти испуганно, а по лицу Рюуги я ничего не могла прочитать – он спрятал глаза за длинной челкой.

Я хочу увидеть это снова. Я хочу и это, и еще больше. Я хочу увидеть, как Лайт извивается и стонет в руках у этого типа.

Я спятила. Но я всегда получаю то, что хочу. Получу и в этот раз.



Самым тяжелым в одиночном заключении было не то, как затекали связанные руки и ноги и даже не психологические пытки by Ryuuzaki, который каждый день говорил мне, что я – Кира и что преступники не умирают уже неделю/две/месяц... Самым тяжким испытанием было пережить скуку. Конечно, я пытался бороться... насколько это было возможно в моем положении. К сожалению, по большей части безуспешно.
Иногда мне удавалось уговорить Рюузаки поставить мне что-нибудь из его плейлиста, это было одно из немногих моих развлечений. Если он предварительно особенно сильно меня злил, я ему мстил, громко подпевая исполнителям. По большей части, фальшиво, конечно, все же, пение – не моя стезя. Мне хорошо запомнилась песня, которую он мне поставил последней, перед тем, как меня выпустить. Тогда я подвывал Линде Перри.
“I say hey, what’s going on?”
Песня, как это ни печально, оказалась знаковой.
Потому что после выхода из камеры… мне хотелось вопить «Что здесь происходит?!» не переставая.

Миса. Дьяволица со светлыми хвостиками вместо рожек и стальными шпильками вместо копыт. Мне казалось, что после того представления, что мы с Рюузаки устроили в университете, она должна была от меня отстать. Она догадалась (к моему стыду – сразу же!), что мои гипотетические отношения с Рюузаки – всего лишь дешевый спектакль и тут же отомстила. Заставила меня целоваться с этим недоразумением на публике, под всеобщие визги и аплодисменты. К тому же, разве это не унизительно – продолжать клеиться к парню, который готов был даже прилюдно поцеловаться с мужиком, лишь бы с ней не встречаться?
Так я думал, когда она, в номере отеля, где на данный момент располагался штаб расследования дела Киры, перед всей командой детективов повисла на мне и спросила, когда мы сможем пойти на свидание.
Моя беда в том, что я вечно ее недооцениваю, хоть и знаю, что она – превосходная актриса. И что она может проявлять недюжинную смекалку, когда ей действительно что-то нужно.
- Миса, о чем ты говоришь, какие свидания?
Она отступила назад, внимательно глядя на меня. Я бы сказал даже – сценически внимательно. Затем она коротко оглянулась на Рюузаки и прижала ладонь ко рту.
- О, Боже мой, Лайт... Неужели после всего, что он с тобой сделал, ты продолжаешь с ним встречаться?
Роли поменялись. Теперь режиссером дешевого спектакля стала она. В номере повисла воистину театральная тишина. Первым предсказуемо взорвался папа.
- Что?!
- Папа, ты все неправильно понял...
Фарс. Дурдом. Идиотизм!
Миса тем временем демонстративно щелкнула по звену стальной цепи, соединявшей меня с Рюузаки, а затем положила мне руку на плечо и обманчиво проникновенно сказала:
- Лайт, я все поняла. Этого не нужно стесняться. У каждого есть свои заскоки. Нет ничего страшного в том, что ты мазохист...
Господь милосердный. Хуже уже быть просто не...
- А для сладкого уке это даже нормально...
Может. Твою мать.
Я никогда в жизни так не краснел. И меня в жизни так не унижали, что вполне закономерно. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Пусть в аду жарковато, но там на меня хотя бы не будут осуждающе смотреть. И шокировано смотреть тоже не будут!

Не знаю как, но мне все же удалось успокоить отца, да и других детективов заодно. Мне совершенно не улыбалось ловить на себе косые взгляды и слышать шепотки «извращенец!» за спиной. Рюузаки, лицемер, который имел наглость называться моим другом, мне совершенно не помогал. Как только Мису вывели из комнаты, он расхохотался. Пожалуй, это можно было назвать это истерикой – он смеялся и не мог остановиться минут пять. А возможно он просто копит смех в себе, а потом выплескивает его наружу большими дозами?.. Не знаю.
Но в итоге я все же разобрался с последствиями спектакля в постановке режиссера Амане и решил выяснить, какого черта...
Зря. Мне лучше было оставаться в блаженном неведении.

Мы с Рюузаки сидели на диване в комнате Мисы. Дьяволица расположилась напротив и хладнокровно подпиливала ногти, переводя взгляд с меня на Рюузаки, немного зловеще, с оттенком предвкушения, улыбаясь.
- Скажите мне, мальчики... Вы хотите, чтобы я продолжала вас публично унижать?
- Разумеется, нет, - у меня не хватает терпения даже на вежливый тон, но даже то, что я просто бурчу, а не ору на нее, можно считать достижением.
Рюузаки вытащил изо рта леденец и индифферентно пожал плечами.
- Мне как-то все равно. Ты ведь скорее Лайта унижаешь, а не меня.
Мне еще никогда так сильно не хотелось его придушить.
- Рюузаки!
- …И ты очень смешно злишься, Лайт-кун.
Я бы, наверное, исполнил свое желание и великий детектив L умер бы от жестокого удушения стальной цепью, но Миса вовремя вмешалась:
- Рюузаки, я просто еще не начинала над тобой работать. Ты дал всем отличную почву для определенных подозрений, посадив Лайта на цепь. Ты хочешь, чтобы я и по тебе прошлась? – когда Рюузаки уже открыл рот, чтобы сказать что-то, наверняка содержащее слова «мне» и «наплевать», Миса подняла руку и более зловещим тоном продолжила: - Но даже если у меня не получится достать тебя таким образом, я могу просто довести Лайта до белого каления. Угадай, на кого в таком случае выльется его агрессия в первую очередь?
Рюузаки заметно скис.
- Да, это было бы не очень приятно. Только вот незадача: Лайт-кун уже всем рассказал, откуда растут ноги у твоих инсинуаций. Так что последующая игра на публику, пусть даже в твоем исполнении, не возымеет должного эффекта.
Я даже почти раскаялся в том, что минуту назад хотел его убить. Нет, на самом деле я никому не желаю смерти, но сами мысли хотя бы помогают немного выпустить пар.
Я подумал, что мы победили, ведь Мисе будет нечего на это возразить...
Хотя, судя по ее улыбке, делать ставки было еще рано.
- Это ничего не значит. У них все равно рано или поздно возникли мысли, подозрения, похожие на то, что я им преподнесла. Вы двадцать четыре часа в сутки находитесь на расстоянии не более чем двух метров друг от друга, один из вас – как раз в том возрасте, когда у парней идет спермотоксикоз, простите мне мой французский, плюс немаловажную роль играет тот факт, что Лайт не желает со мной встречаться, хотя многие мужчины убить готовы за одну только возможность сходить со мной на свидание...
Мы с Рюузаки обменялись затравленными взглядами.
- Вижу, вы и сами понимаете, мальчики. Я могу мастерски испортить вам жизнь.
Миса, триумфально встряхнув челкой, сложила руки на груди.
- Ваши требования, Миса-сан? – поинтересовался Рюузаки.
Дьяволица победила. Как бы это не вышло нам боком...
- Я требую одно свидание в неделю. Длительностью минимум час.
И только?..
Но Миса еще не закончила.
- Говоря точнее – остальным можете говорить, что это – свидания. Но на самом деле я хочу увидеть шоу.
- Какого плана? – осторожно спросил Рюузаки.
- Такого же, как тот спектакль, что вы устроили для меня в Тоо.
Я сначала даже не понял просьбы. Но когда до меня дошло... Мы что, так хорошо сыграли? И она теперь хочет, чтобы мы устраивали перед ней гейские оргии? При одной только мысли о подобном ужасе меня замутило.
- Мы согласны, - мрачно ответил Рюузаки и мы покинули номер.

- …Какое на хрен «согласны»? – вопросил я, выйдя из ступора, когда мы уже покинули апартаменты дьяволицы.
Я взглянул ему в лицо и увидел, что он... улыбается. Этот придурок улыбался во весь рот, мечтательно пялясь в пространство, какого черта?!
- Какая женщина... талантливый комбинатор в кружевах...
Мой лоб возжелал встретиться со стеной. Рюузаки тоже выжил из ума? Есть хотя бы один адекватный человек в этом сумасшедшем доме?
- Очнись! Эта, как ты говоришь, шикарная женщина, хочет, чтобы мы обжимались у нее на глазах! А потом она запишет это на видео и будет пересматривать долгими зимними вечерами! Она больная!
Контраргумент меня убил.
- Твоя сестра, между прочим, тоже любит яой.
- Смотреть и творить своими руками – разные вещи.
- Саю-тян рисует яой, я видел сканы в ее блоге.
Он издевается?
- Но она не заставляет других людей его изображать! Не знаю, как ты, а я не желаю вступать в этот порно-театр одного зрителя!..

Наплевать мне было на Рюузаки, и на Мису тоже. Наверное, я фригидный, как бы абсурдно это ни звучало. Я использую поцелуи исключительно как средство манипуляции, а поскольку игры с чужими чувствами не вписываются в мой кодекс чести, я целуюсь не часто. Секс у меня был один раз, и, что характерно, не по моей инициативе. Не впечатлило. Если уж говорить совсем откровенно – мне просто не понравилось. Это грязно, топорно, негигиенично. Пошло, в конце концов. Ямамото – единственный, с кем я поделился своим разочарованием – сказал, что я просто не нашел ту самую. Не знаю. Я просто не представляю себе человека, с которым бы мне захотелось вот так «в грязи поваляться». Романтика для меня – игра, которую я не особенно люблю, но в которой в силу обстоятельств весьма преуспел. Что же, можно сказать, что я уже играл на публику, и тогда зрителями, можно сказать, были мои девушки. Рюузаки тоже, один раз (хотя тогда я, конечно, переборщил). Так почему не смогу теперь?
У игры Строгой Госпожи Мисы есть свои плюсы. Теперь не я себя заставляю, а меня заставляют. По крайней мере, теперь в игре отсутствует церебральный мазохизм. А еще... мне нравится, что сейчас я могу откровенно сказать, что это игра. Мне не нужно придумывать для нее красивые сравнения и эвфемизмы. Это всего лишь спектакль. И мне нравится, что я, наконец, абсолютно честен. В том числе и с самим собой.
- Ну и что мы должны делать? – сварливо спросил я у Мисы неделю спустя, наблюдая, как Рюузаки отключает камеры.
Миса загадочно улыбнулась.
- Для начала повторите то, что я уже видела. А там посмотрим...

@темы: "Тетрадь смерти"

---

Дезинформация, сплетни и немного любви...

07.11.2013 в 14:29

Классный фанф, читала на фикбуке
Пишет  asti_martini:

Дезинформация, сплетни и немного любви
Деанон ведь уже давно прошел, насколько я помню?)
Бета: Профессор Блэк-Снейп
Пейринг/Персонажи: Рей Пенбер/фем!Лайт (one!sided), Миками Теру/фем!Лайт, L, безымянные девочки.
Жанр: AU, юмор, романс
Рейтинг: PG-13
Саммари: У любой приличной девушки должен быть принц на белом коне, хотя бы один вечный поклонник... и соседский мальчик, за которого можно выйти замуж.
Предупреждение: Genderswitch. Стеб.

«Ягами Широ. Рак легких. 7.12.2003 переписывает и заверяет завещание, по которому все его состояние и недвижимость должно отойти его старшему сыну и его семье. 15.12.2003 умирает во сне».

— Да ты помнишь моего деда. Старая сволочь. Даже его, с позволения сказать, жена... проститутка позорная... не такая мерзкая. Как этой скотине поставили диагноз, написал завещание наконец. И угадай, что он отписал отцу? Ни-хре-на.
— В смысле? Вообще ничего?
— Ага. Все должно достаться Марико. Ничего так за два года «насосала». Нефиговая сумма в качестве гонорара получается, если на часы пересчитать. Ему-то уже далеко за семьдесят, и стоит явно только под виагрой.
— Фу-у-у-у-у, гадость!
— Ей-то, наверное, не «гадость», а «потенциальные полтора миллиона баксов в год». Шлюха резаная.

Отличница, спортсменка, красотка... и сплетница. Лайто считала, что она и так идеал, а идеал без недостатков скучен и вызывает определенные подозрения. Посему ее основным хобби было перемывание костей окружающим. И заодно бессознательное витье веревок из знакомых противоположного пола. Хотя последнее приносило ей больше вреда, чем пользы.

— Ямамото-кун, слезь с карниза.
— Ты будешь со мной встречаться?
— …Прости, что?
— Если ты откажешься, я прыгну.
— Хорошо, хорошо! Только слезь! Шантажист, тоже мне.
— Завтра вечером пойдем в кино?
— ...
— Ты самая прекрасная девушка на Земле.
— А ты — истеричка очкастая. Пойдем на Властелина колец, и, кстати, платишь ты.

Через пять дней после того как Ягами Лайто в качестве злой шутки вписала в буквально свалившуюся с неба черную тетрадь своего далеко не обожаемого деда, в ее комнате появилось нечто. Нечто звали Рюуком, и выглядел он так, что можно было подумать, будто при жизни он был какой-нибудь скандальной рок-звездой. Сидом Вишесом, например.
Хотя поверить в то, что Рюук — не галлюцинация, вызванная переутомлением или еще чем похуже, было сложно.
— Значит, ты — Бог Смерти? — подняла бровь Лайто, иронично усмехаясь.
— Ага.
— И ты уронил эту тетрадь на Землю, потому что тебе было скучно, — Лайто совершенно не хотелось выглядеть застигнутой врасплох даже перед собственной галлюцинацией.
— Именно.
— Чем докажешь?
Рюук с интересом открыл Тетрадь Смерти и препротивно, на взгляд Лайто, засмеялся.
— Решила избавиться от нелюбимого родственника? — божок склонил голову на бок и почесал острыми когтями подбородок. — Тебе либо нужно подождать, пока исполнится написанное, либо убить кого-нибудь еще.
— О, да, — Лайто подошла к компьютеру и открыла один из сохраненных файлов. — Была у меня пара мыслишек.

«Этьен Леру. Сердечный приступ. 4.12.2003 в 14:32 вошел в банк, взял в заложники всех посетителей и сотрудников. При попытке штурма пригрозил убить заложников, но так и не нанес никому телесных повреждений. Смерть в 16:27».

Лайто закрыла тетрадь и что-то набрала в строке поиска. Заглянув через ее плечо, Рюук прочел:
— «Лечение шизофрении в Канто, психиатр».
Глядя на веселящегося Бога Смерти, Лайто подумала, что смех этого чудного видения в черном латексе нравится ей все меньше и меньше.

Следующим вечером Лайто внимательно смотрела новости на канале CNN.
— …при попытке ограбления банка скончался известный грабитель-рецидивист Этьен Леру, несколько лет находившийся в розыске...
— Да ладно, — Лайто моргнула пару раз и расплылась в улыбке. — Ягами Лайто-сан, у меня для вас две новости: хорошая и хорошая. Во-первых, никакой шизофрении и галлюцинаций у вас нет. А во-вторых... — улыбка на лице девушки стала крайне пугающей, — у вас есть оружие массового поражения, не оставляющее абсолютно никаких следов, — она повернулась к Рюуку. — А теперь, господин Бог Смерти, рассказывай все, что знаешь об этой занятной вещице, которую ты так удачно обронил.

Лайто любовалась на «творение рук своих». Гордость ее заключалась в количестве дел, перенесенных из категории «в процессе» в категорию «закрыто» в базе данных Интерпола. Пока что все шло хорошо. «Спалилась» она только один раз, когда сошедший с ума преподаватель физики из Киотского университета угрожал взорвать здание одного из торговых центров: покарала его до того, как история прошла на CNN. На одном из самых крупных сайтов, посвященных «таинственному убийце», в теме, где публиковались теории о природе силы Киры, Лайто расписала то, что случилось на самом деле. В качестве «гипотезы», разумеется. А поскольку ее история располагалась прямо под теорией о том, что Кира — это озлобленный Гарри Поттер, стащивший у Гермионы маховик времени, рассказ о шинигами и волшебных тетрадках выглядел в должной степени нелепо.
— А ты не боишься, Лайто, что кто-то воспримет твою историю всерьез? — хихикал Рюук, глядя в экран через ее плечо.
— Когда она окружена постами о том, что Кира — это злой Гарри Поттер и мстительное альтер-эго Доктора Кто? — хмыкнула Лайто. — Не смеши меня. Кстати! — она оживилась, заулыбалась, даже румянец на щеках появился. — Сегодня дедуля должен героически сыграть в ящик. Больше никаких унижений и инсинуаций относительно моей дальнейшей жизни. Никаких неловкостей при встречах «всей семьей». И у меня появится невообразимое количество карманных денег. Аллилуйя.
Рюук в два глотка опустошил предложенный заботливой Лайто пакет с яблочным соком и поинтересовался:
— Что он тебе сделал?
Лайто с деланно скучающим видом включила телевизор и ответила:
— Я ему никогда не нравилась, потому что слишком сильно напоминаю бабушку в молодости. Так что он, еще когда я маленькой была, предрекал, что я «вырасту шлюхой и умру в нищете». Они плохо расстались, как можно догадаться. Зато теперь старый засранец за все заплатит.
Внезапно телепередачу прервало срочное сообщение от Интерпола.
— ...серийный убийца, убивающий преступников!..
— Красавчик, — прокомментировала Лайто, оценивающе глядя на Линд Л. Тейлора. — И позер к тому же.
— ...сейчас ты творишь зло!
— Да он нарывается, — она подняла взгляд на Бога Смерти. — Как думаешь, Рюук?
Еще с полминуты послушав гадости о себе любимой, Лайто глубокомысленно выдала:
— Я бы его трахнула. Надо узнать, где он живет. Помоги мне, волшебный гугл!
Женщину, которая задалась целью найти свой объект страсти, не остановят ни гриф «совершенно секретно», ни защита от хакеров самого высокого уровня. Так что через полчаса мотыляний по различным страничкам у Лайто была вся информация о том, кто такой Линд Л. Тейлор на самом деле, чего он достиг в этой жизни и за что был приговорен к смертной казни.
Поэтому, в очередной раз «разочаровавшись в мужчинах», Лайто без сожалений вывела на страничке Тетради имя подставного L. Его все равно собирались казнить, а так ведь и казнь на пожизненное заменить могут. За «содействие международной полиции».
Обращение настоящего L к Кире Лайто смотрела на youtube, потому что, пока она искала информацию на Тейлора, «обращение к Кире» уже начали крутить в регионе Кансай.

— Девочки, вы смотрели вчера обращение к Кире?
— Да, я слышала, что когда его транслировали в Кансай, этого L убили в прямом эфире, такой кошмар...
— Да нет, это было подставное лицо, зайди на youtube, увидишь. Все заметили, что этот таинственный мерзавец поставил вместо себя красавчика, а сам носу не казал? Судя по всему, он страшный, как атомная война.
— Ха-ха, ну да, наверное... но ведь детективами не за красивые глаза становятся...
— Конечно. Только, думаю, Кире сейчас очень обидно, что сражаться она будет не с красавчиком, а с антисоциальным страшком.
— Она?
— Кира. Нормальное женское имя.
Дружное хихиканье.
— Нет, на самом деле я просматривала у отца в компьютере сводки убийств. Кира карает насильников, даже если они уже отбывают срок в тюрьме. А значит, мы имеем дело либо с тряпкой, у которого помимо всего прочего наличествует Эдипов комплекс размером с токийскую телебашню, либо с женщиной.
— Если это женщина, то яйца у нее явно из стали.
— Ха-ха-ха!..

— Кажется, я влюбилась.
— Что? В кого? Как это случилось?
— На меня напали хулиганы и меня спас доблестный, прекрасный агент ФБР.
— Лайто? Лайто, почему ты плачешь?
— Он же-е-е-енится... Я не видела его невесту, но уже ее ненавижу! А-а-а-а, пусть эта тварь сдохнет... нет, лучше пусть бросит его и оставит записку «я ухожу к другому, его зовут Рустем»...

Рей Пенбер вел Лайто в сторону местной круглосуточной кофейни, придерживая за плечи и не давая тяжелому пальто сползти: она ощутимо дрожала.
— Ничего страшного не случилось, Ягами-сан, успокойтесь. Лучше не ходите больше в одиночку в такое время суток, мало ли что может произойти...
Они повернули на более освещенную улицу и увидели ужасное ДТП у светофора.
— Кажется, это те самые хулиганы... — тихо прокомментировал Пенбер.
Лайто отвернулась, зажимая рот ладонью.
— Какой кошмар... Мистер Пенбер, давайте уйдем отсюда, кажется, меня сейчас стошнит...
Отметив, что зрелище и впрямь было не из приятных, Пенбер закрыл глаза Лайто ладонью и вел вслепую, пока они не миновали место аварии. Только в кафетерии, после того, как Пенбер стальным тоном потребовал принести мятного чаю для Лайто, она перестала дрожать.
— Мистер Пенбер, если не секрет, что агент ФБР делает в Японии? — тихо спросила Лайто, грея ладони о чашку с чаем.
Пенбер в ответ улыбнулся.
— К сожалению, это именно секрет. И я был бы вам очень благодарен, если бы вы не стали рассказывать своему отцу о том, что меня видели.
— Кажется, я уже догадалась. Это из-за дела Киры?
— Я вам ничего не говорил.
Лайто чуть прикусила нижнюю губу, улыбаясь в ответ — она прекрасно знала, что с такого ракурса и с таким выражением лица выглядит не только ангельски невинно, но и чертовски очаровательно.
— Конечно. Вы можете и дальше ничего не говорить. Вот что мне кажется наиболее вероятным. Штаты не вмешиваются в дела Японии, так что задействовать ФБР мог разве что L. Что он сейчас расследует, все знают. Среди жертв Киры насильников едва ли не больше, чем убийц, значит, это, скорее всего, женщина. Прийти к мысли, что мира во всем мире можно добиться убийствами преступников, может только довольно молодой человек. В семнадцать лет все мы — идеалисты. Также налицо уровень IQ выше среднего и обостренное чувство справедливости, так что Кира вполне может быть выходцем из семьи, связанной с правоохранительными органами. Соответственно, наиболее вероятный портрет Киры — девушка в возрасте от пятнадцати до двадцати лет из семьи полицейского, неглупая, возможно, в прошлом — жертва насилия.
— Впечатляет.
— И вы все еще «ничего мне не говорили», — Лайто отпила чаю и слегка покраснела, подняв взгляд на Пенбера. — Значит, мне повезло, что я попала в список подозреваемых. Вы давно за мной следите?
— Три дня. Сегодня я думал вычеркнуть вас из списка.
— Жаль. Мне было бы намного спокойнее, если бы я знала, что доблестный агент ФБР может прийти мне на помощь в трудную минуту.
Во взгляде Пенбера появился оттенок снисходительности: видимо, мысль о том, что с ним пытается флиртовать старшеклассница, показалась ему забавной.
— Я бы, конечно, мог продолжить слежку за вами в сверхурочное время, но, боюсь, моя невеста начнет меня ревновать.
— Что за подлость. У Беннингтона есть девушка, Брэд Питт женат, вы вот тоже женитесь... Почему вы смеетесь?
— Молодыми людьми своей возрастной категории вы принципиально не интересуетесь?
— А что мне там ловить? — Лайто обиженно надулась. — Одни девочки да пиво на уме.
— Вы допивайте чай, Ягами-сан, а я вызову вам такси.

— Нет у меня больше отца.
— Как?! С Ягами-саном что-то случилось?
— Нет. Случилось с дедом. Он оставил нам свои миллионы, и я попросила у отца мотоцикл ко дню рождения. Знаешь, что он мне ответил? «Хрен тебе, Лайто. Ни денег, ни благословения на покупку мотоцикла от меня ты не получишь». Все, срочно ищу себе мужа, меняю фамилию — и больше в отчий дом ни ногой.
— Охохо, так, может, ты отобьешь своего агента ФБР у его невесты? Сможешь сразу уехать в Штаты!.. Лайто? Почему ты плачешь? Он уже на ней женился?
— Я нашла ее! Мало того, что она тоже агент ФБР, выходит замуж за этого красавчика и состоит в «золотом списке» у L... у нее есть мотоцикл! Почему?! Одним все, другим ничего! И мужик-красавец, и мотоцикл! Каково, а?!

— Я — L.
Лайто смерила его уничижительным взглядом.
— Ты? Ага, конечно. Сталкер и маньяк-извращенец, вот кто ты такой. Меня интересует только один вопрос: сколько месяцев ты следил за моей семьей и взламывал мою почту?
L с беспомощным видом уперся взглядом в пол.
— Не на такую реакцию я рассчитывал.
— А на какую? По тебе сразу видно, что ты хикки, фрик, задрот и великовозрастный девственник, фапающий на «фильмографию» Дженны Джеймсон. Ты до этого хоть раз общался с нормальными людьми? Вижу, что нет.
«Величайший детектив современности» совсем сжался, ссутулился и пробормотал:
— Я, наверное, пойду...
Лайто тяжело положила ему руку на плечо и жутковато улыбнулась.
— Ну уж нет, чучело. Ты пойдешь со мной и предстанешь перед светлыми очами моего папочки, чьим именем ты так легкомысленно козырял.

— Девочки, я сейчас кое-что расскажу, обещайте не визжать. И вообще, никому об этом не говорите, военная тайна!
— Коне-е-ечно.
— Ты же нас знаешь.
— Ко мне подкатил L. Ну тот самый. Жуткий фрик.
— Вау! И как он выглядит?
— Вообще некруто. Когда он стал знакомиться, я подумала, что он маньяк-извращенец, взяла за ухо и отвела к отцу.
— А, так вы с Ягами-саном все-таки помирились?
— Поскольку мужа у меня все еще нет — пришлось. В общем, отец в деле Киры принимает непосредственное участие, ну и подтвердил, что это самый настоящий L.
— А ты его за ухо?..
— Ага. Я ему еще и всестороннюю характеристику дала, в моем стиле.
— Ужас. Лайто, ты столько возможностей упустила. У этого чувака в руках огромная власть, он жутко умный, и у него наверняка куча денег. И он подкатил к тебе.
— Ты его не видела, он просто ужасен.
— Он старый? Жирный? Воняет?
— Нет, он юный дистрофик, и я его не нюхала, за кого ты меня принимаешь? Он горбится, не носит носки и в крошках от сладкого постоянно, торты тоннами жрет. Да еще и героиновый наркоман, судя по всему.
— Ду-у-у-ура. Надо было показать ему «премудрости любви». Очаровать, все дела. И выйти замуж. Тогда и мотоцикл тебе, и съехала бы из дома, а если он наркоман — то еще лучше, через пару лет стала бы умопомрачительно богатой вдовой.
— Вообще-то все немного сложнее. Он подкатил ко мне под предлогом, что я могу быть Кирой.
— ...Видимо, ты ему ну о-о-очень сильно понравилась и у него кинк на БДСМ.
— Фу, блин. Даже думать об этом не хочу.

— О. Это вы. Добрый день.
— Добрый.
L перевел взгляд с Пенбера на Лайто и обратно.
— Вы знакомы?
Пенбер поправил галстук и отчитался:
— Мне пришлось раскрыть инкогнито, когда на Ягами-сан напали хулиганы.
Тихое «мой герой», прозвучавшее со стороны Лайто, L совершенно не понравилось.
— Когда вы с Наоми-сан венчаетесь?
— На следующей неделе.
— Поздравляю, — скорби в тоне Лайто было достаточно, чтобы подумать, будто у нее кто-то умер.
Услав Пенбера за кипой досье, L внимательно посмотрел на пребывающую не в лучшем расположении духа Лайто и предложил:
— Если у Лайто-сан пунктик на агентов ФБР, я мог бы...
И заработал с ее стороны пробирающий до дрожи злой взгляд.
— Просто. Молчи. Чучело.
— Что ж, если в ближайшее время Мисора Наоми умрет от сердечного приступа, это будет весьма серьезной уликой против Лайто-сан.
— А ты, оказывается, мстительный. И мелочный.
— У меня непревзойденный учитель. Тортика?
— ...давай.

Лайто сидела в кафетерии неподалеку от студенческого городка и смотрела в окно, подперев голову ладонью. Жизнь не удалась. Дорогой папочка все еще не собирался покупать ей мотоцикл. Рей и Наоми где-то на другом конце города обменивались кольцами. А L все еще хотел казнить Киру и продолжал действовать Лайто на нервы.
Поэтому, когда ее уединение нарушил некий студент, опустившийся на стул напротив, она только недовольно вздохнула и устало посмотрела на нахала. Этот темноволосый тип был ей относительно знаком: Лайто не знала, как его зовут, но помнила, что он учился на ее факультете, на четвертом курсе.
— Вы перестанете грустить, если я скажу, что на конкурсе «Мисс Университет» я болел за вас?
Неожиданно для себя, Лайто вполне искренне рассмеялась.
— Спасибо, милый юноша, но победа Такады-Мисс-Сиськи-Киеми меня сейчас интересует в последнюю очередь.
Рюук у нее за спиной тихо хихикал — верный признак того, что что-то не так. Лайто чуть заметно нахмурилась и спросила:
— Вы что-то хотели?
Брюнет с готовностью кивнул.
— Хотел. Познакомиться и обменяться телефонами.
И придвинул к ней сложенный вдвое клочок очень знакомой линованной бумаги.
«Не может быть!»
Лайто осторожно коснулась бумаги... и рядом с «милым юношей» материализовался шинигами маленького роста, чем-то напоминавший Монстра Франкенштейна.
Усилием воли выровняв дыхание, Лайто сложила бумажку с номером телефона в кошелек, достала из потайного отделения сложенную половинку листа из своей Тетради Смерти и карандашом написала номер своего мобильного. Когда взгляд молодого человека сфокусировался на Рюуке, он едва заметно улыбнулся.
— Миками Теру.
— Ягами Лайто.
— Я вижу, — уже открыто улыбнувшись, он глянул на нее поверх очков.
Точнее, не совсем на нее, а на воздух над ее головой.
— У тебя есть...
— Да.
Лайто откинулась на спинку стула и мотнула головой. А затем улыбнулась.
— Я была не права. Жизнь удалась. Ты в городке живешь?
— У меня квартира в Накано.
— «У меня»? — это было уже слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Живешь один? Никаких вредных младших сестер и отца-детектива, который обыскивает все шкафы на предмет наличия сигарет?
Миками преувеличенно серьезно кивнул.
Не отрывая взгляда от его лица, Лайто вытащила телефон и набрала номер.
— Мам? Я сегодня переночую у подружки. Нет-нет, все в порядке, спасибо. Я только за учебниками заеду.

Миками с благоговением просматривал аккуратно заполненные именами страницы Тетради. Лайто даже почувствовала себя польщенной.
— Нужно будет их хорошо спрятать. За мной могут следить, — когда Миками поднял на нее взгляд, она пояснила: — На меня вышел L. Подозревает, но у него пока что нет даже косвенных улик.
Миками усмехнулся.
— Думаю, у меня есть парочка идей на этот счет.

— Лайто?
— А?
— Ты какая-то тихая. И у тебя выражение лица как у Сихо при виде нового клипа Рюуги Хидеки. Так, стой, я сейчас угадаю. Пенбер бросил свою мымру и сделал тебе предложение?
— Что? Нет!
— Ягами-сан сдался и купил тебе мотоцикл?
— Нет, но я работаю над этим.
— Все, я поняла. Ты вняла нашим советам и вышла замуж за L, а он умер от передозировки сегодня утром. Так сколько денег у него на счетах? Как у Билла Гейтса, или чуть меньше?
— Боже, фу. Я не собираюсь заниматься сексом с этим енотом-переростком даже за его миллиарды.
— За пятьдесят миллиардов, например, можно и потерпеть.
— Тебе напомнить, сколько получила Марико после смерти деда? Вот-вот. На самом деле... у меня бойфренд появился.
— Почему не рассказала сразу?!
— Ну я же сейчас рассказываю.
— Краснеешь. Где познакомились? Симпатичный?
— Старшекурсник с моего факультета. Не красавчик, но что-то в нем такое есть...
— Ооооо...
— ...коллоквиумы по истории права, например.
— Ага. Коллоквиумы. Судя по выражению твоего лица, твой бойфренд — царь и бог не только в истории права, но и в постели.
— И знаешь почему? Потому что, в отличие от тех идиотов, что у меня были, он меня слушается. Я сказала «замер» — он замирает... только теперь из-за моего темперамента он надо мной ржет и называет «моя госпожа». Блин, ну хоть вы не смейтесь! Предательницы...

Идиллическая картина в квартире Миками Теру: Кира Первый рассматривает пересланные досье на преступников и заполняет Тетрадь Смерти именами, а Кира Второй тем временем, разложив у нее на спине две тетради с лекциями по криминалистике, готовится к семестровой контрольной.
И оба совершенно неодеты.
Лайто, просматривая очередное досье, вздохнула:
— Я против того, чтобы убивать Джексона.
— Из-за него погибло...
— Я знаю, но это было убийство по неосторожности, и он раскаивается. Сразу видно, почему тебя так жаждут видеть в прокуратуре.
— Сразу видно, почему тебя приглашают на адвокатскую практику. Казнить.
— Камень-ножницы-бумага-ящерица-Спок!
— Какой цинизм, Кира-сама.
— Ножницы отрезают голову ящерице, the winner takes it all.
Улыбнувшись в ответ на обиженное фырканье, Лайто пролистала еще несколько страниц с досье и задумчиво протянула:
— Теру. Мне кажется, мама уже догадалась, что я не у подружки постоянно остаюсь ночевать.
Миками мстительно поставил ей на спину стакан с холодной водой.
— Интересно, каким образом?
— Таким, что у тебя сейчас хранятся все мои учебники, зубная щетка и половина моего гардероба, — пауза. — Ничего, если я вас познакомлю?

— Какой еще Второй Кира? Рюузаки, что за бред. Отстань от моего бойфренда.
— Поскольку ты отказываешься признать, что почерк убийцы изменился, вероятность того, что ты — Кира, возрастает до...
Лайто не дала ему договорить — она громко, с истерическими нотками засмеялась.
— Так ты... ха-ха-ха... действительно в это веришь? Ты реально думаешь, что Кира — это человек, обладающий сверхспособностями? Я-то, дура, думала, что вы просто прикалываетесь надо мной из-за того что я новенькая в команде, а вы... А я еще считала тебя, чучело, умным человеком. Ты комиксов обчитался, или просто трус, что не хочешь увидеть правду? Здесь же явно пахнет международной организацией сектантского типа! У этой группы везде есть свои люди — в ФБР, в террористических группировках, и даже здесь, здесь, в команде, которая расследует дело Киры, наверняка есть хотя бы один их шпион!
Лайто знала, что сейчас все присутствующие переглядываются, с сомнением, с подозрением — ведь у них хотя бы раз, но мелькали такие мысли. У каждого. Но она смотрела только на L.
— Конечно, легче сказать всем, что Кира — злобный инопланетянин... Или что ты хотел мне предъявить? — на этом месте в голосе Лайто было столько яда, что она вполне могла сойти за разозленную фурию. — Нет-нет, я сама. Ко мне прилетел шинигами и подарил волшебную тетрадь: напишешь в ней имя, и человек умрет. А к Теру прилетела фея и подарила ему волшебные глаза, чтобы он мог видеть, как кого зовут на самом деле. А потом мы, как самая настоящая идеальная пара, нашли друг друга. И каждый раз, когда я иду к нему домой, мы не смотрим сериалы, и не занимаемся сексом, как все нормальные студенты — нет, мы злобно хохочем, строим тебе козни и убиваем преступников всю ночь напролет!
Детектив судорожно пытался подобрать обоснования к своей теории, которая теперь даже в его глазах выглядела не так правдоподобно.
— Подождите! Проводились вскрытия, не было никаких следов медицинских препаратов, ничего...
Лайто только засмеялась громче.
— И что же это значит? Что у них есть свои люди и в судмедэкспертизе! — она резко замолчала, оборвав себя на полуслове, глаза замерли, сверля точку в ковре. — Секунду. У нас есть огромная международная организация. Практически секта. Которую возглавляет либо очень молодой человек, либо просто инфантил... Возможно, женщина, а возможно, мужчина, воспитанный в матриархальной семье... У этой организации везде есть свои агенты, причем их скорее завербовали уже когда они уже работали — кто на ФБР, кто на полицию. Значит, у главы секты должны быть и власть, и авторитет среди всех этих людей... Тот, кому подчиняются спецслужбы и полиция всего мира... — Лайто снова подняла на детектива взгляд, в котором теперь читалось прозрение. — Ты... ты и есть Кира. Ты все это подстроил, и все это время ловил сам себя. О, браво, чучело, я тебя недооценила, — она медленно, показательно ему поаплодировала, жутковато улыбаясь.
L огляделся, посмотрел на каждого, кто был в номере, и понял, что теперь из этой группы никто не будет верить ему до конца. Они всегда будут сомневаться и думать: может быть, Лайто была права?
Лайто глубоко вздохнула и перешла на более деловой тон — она слегка охрипла после такой эмоциональной тирады, но ее голос все еще звучал уверенно:
— Не пойми меня неправильно, L, — кажется, это был первый раз, когда она обратилась к нему по имени-титулу, без псевдонимов и без вечного издевательского «чучело». — Я не имею ничего против искоренения преступности, даже такого радикального. Я просто не могу понять, зачем тебе было устраивать весь этот цирк и назначать стрелочником меня, — она повернулась к остальным детективам и отвесила шутливый поклон. — Прошу меня простить, господа, но я больше не горю желанием в этом участвовать. Hasta la vista.
Когда за ней захлопнулась дверь, L с отчетливой ясностью понял, что разгадку «преступления века» ему, скорее всего, придется искать самому.

Я победила.

Из углубления выпала черная линованная тетрадь, страницы которой пестрели именами жертв Киры. Надпись на обложке «Death Note», говорящие сами за себя правила на внутренней стороне. Глубокий вдох. Еще один. Еще.
Величайший детектив современности медленно сползал вниз по стеночке, сжимая в руках Тетрадь Смерти, и истерически смеялся — чего с ним не было с тех пор, как его любимцы X и Z решили развязать Третью Мировую просто затем, чтобы было «весело».
Кому он сможет это рассказать, если даже сам себе не верит?

— Я не верю, что я это сделала.
— Что случилось?
— L, эта лохматая скотина, заявил, что Теру — сообщник Киры, и что нужно изолировать его на тридцать суток.
— Он точно к тебе неровно дышит.
— ...а я на него наорала, сказала, что он сам — Кира, и ушла, хлопнув дверью.
— Познакомь меня с ним, я его утешу.
— Остынь. Что ты будешь делать, если миллиардов у него на самом деле нет?
— Это оправданный риск!
— Пфф. Но он, кажется, и правда в депрессии. Отец сказал, что он распустил оперативно-следственную группу. С формулировкой «я нашел оружие Киры, только вы все равно мне не поверите».

Десять лет спустя

Когда уже большая часть стран признала «диктатуру Киры», когда сердечным приступом можно было расплатиться просто за воровство или неуплату налогов в особо крупном размере, смерти внезапно прекратились.
L знал, где искать причину, и поэтому в назначенный час появился в уместном по случаю, но жутко неудобном черном костюме на похоронах Миками Теру.
А он-то думал, что насчет шинигами она все-таки пошутила.
Над правым плечом Миками Лайто возвышался монстр вида «готический клоун». Детектив подошел к «безутешной вдове» и вместо соболезнований обронил:
— Так они все-таки существуют.
Лайто вздрогнула, а затем печально улыбнулась в ответ.
— Давно не виделись, чучело, — и тише добавила. — Спасибо, что не выдал.
L пожал плечами.
— В первую очередь мне хотелось узнать правду.
Уже после кремации, рассыпая пепел над заливом, Лайто рассказала, что, собственно, случилось.
— Знаешь, последние четыре года я к Тетради практически не притрагивалась. Этим занимался Теру. А пару лет назад... наверное, теперь, когда он умер, я могу себе в этом признаться — он начал сходить с ума, — она хмуро смотрела вдаль. — Смерть за то, что пару раз пошарился в чужих карманах, или разбил витрину... Я просила его остановиться, вспомнить про «божественное милосердие», что я только ни говорила, но он меня не слушал. Целые ночи, когда он сидел и писал, писал, писал...
— Это ты его убила, — проницательно заметил L, вглядываясь в ее профиль.
— Да, — Лайто горько усмехнулась. — Посмотри, чем я стала. Социопатка, серийная убийца, прикончившая собственного мужа, доктор никому не нужных наук и одинокая старая дура.
— Ты не старая. А вот с остальным я вынужден согласиться. Хотя это все равно не сравнится с теми эпитетами, которыми ты наградила меня при нашей первой встрече.
Урна разбилась о мостовую. L ухватился за перила, чтобы не упасть. А Лайто хрипло смеялась и плакала, судорожно вцепившись пальцами в его пиджак.
— Ватари уходит на пенсию... ты могла бы работать на меня вместо него.
— Я и моя «волшебная тетрадка»?
— И она тоже. Видишь ли, благодаря тебе и длинному языку Пенбера половина агентов ФБР до сих пор считает, что я — Кира.

— Как это — уезжаешь?
— Лохматый чудик решил, что у него появилась надежда, приехал меня утешить и предложил работу.
— Лохма... подожди, ты имеешь в виду L? Он вернулся? Вы же лет десять не общались.
— Зная его — он мог следить за мной все это время. К тому же, у меня к нему должок.
— Удивительно, что он все еще жив. Ты, насколько я помню, говорила, что он наркоман.
— Судя по зрачкам и рубашкам с короткими рукавами, он завязал. Не поверишь, но теперь, когда ему перевалило за тридцатник, он стал относительно симпатичным.
— Судя по твоей довольной роже, он подарил тебе что-то эдакое. В последний раз я тебя такой видела, когда твой муж купил тебе Харли-Дэвидсон на день рождения.
— Ну да.
— И что же? У тебя теперь есть своя яхта?
— Лучше. Личный самолет.

L поставил самолет на автопилот, снял наушники и стал с интересом рассматривать Рюука, уплетающего яблоки.
— Лайто, давай кое-что проясним.
Сонная Лайто приподняла повязку с глаз и вопросительно посмотрела на детектива.
— С самого начала рядом с тобой находился этот персонаж. Клоун в латексе с прической рок-звезды и зубами акулы.
— К чему ты клонишь?
— И ты имела наглость, каждый день видя перед собой это, называть меня чучелом?
— Тебе уже тридцать пять лет, а ты все такой же мелочный.

@темы: "Тетрадь смерти"

---

Сказки на ночь...

Сказки на ночь
ficbook.net/readfic/543886

Автор: asti martini (ficbook.net/authors/asti+martini)
Фэндом: Death Note
Персонажи: L/Лайт
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Юмор, AU
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 19 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Веселый подонок Рюузаки рассказывает сказки и понемногу "портит" хорошего мальчика Лайта.

Примечания автора:
Мат, распитие спиртных напитков, курение, и не только табака. Каноничный L утопился.
--------------------------------------------------------------------------------

Не так, как кажется.
Лайт завязал в уме узелок на будущее: никогда более не дорисовывать в уме портреты знакомых, опираясь лишь на манеру говорить и внешний вид.
В первое же утро после того, как Рюузаки приковал его к себе двухметровой цепью, Лайт понял, что на самом деле ничего, совершенно ничего не знает о знаменитом сыщике.
И в нем стало закипать почти детское, искреннее любопытство: кто же, черт возьми, такой этот Рюузаки?
Любопытство, как известно, сгубило кошку...
Детектив скинул с себя джинсы и кофту и залез в душевую кабину. Лайт мазанул по нему взглядом, застыл и уже стал открыто разглядывать бледное, астеничное тело.
Все худосочное тельце детектива было покрыто шрамами вперемешку с татуировками.
— Ого...
Рюузаки оглянулся.
— Лайт-кун? — он проследил направление его взгляда и понимающе усмехнулся. — Бурная молодость, не обращай внимания.
— А сколько их всего? — просипел Лайт.
— Шрамов, дырок или тату? — уточнил Рюузаки, меланхолично намыливая руки.
— Про все расскажи, мне интересно.
Рюузаки поднял глаза к потолку.
— Татуировок двенадцать — четыре я свел, было шестнадцать. Шрамов… точно не помню, по-моему, около двадцати. А пирсинг… осталось три дырки в ушах, одна вот… — он щелкнул по колечку в соске. — Остальные я снял еще лет семь назад.
Лайт удивленно покачал головой и слегка улыбнулся.
— Расскажешь?
Детектив внимательно посмотрел на него из-под мокрой челки.
— Расскажу, только не все сразу. По одной истории за раз.
— Договорились, — улыбаясь, протянул ему руку Лайт.
Рюузаки хлопнул его по ладони и потянулся за бутыльком шампуня.

Лайт расправил одеяло и устроился поудобнее, пока Рюузаки выскальзывал из кофты и джинсов. Расправившись с одеждой, детектив встал с кровати и повернулся к Лайту, демонстрируя широченные трусы, больше похожие на шорты а-ля Гавайи, и многочисленные отметины на теле во всей красе.
Лайт удивленно поднял на него взгляд.
— Я же обещал тебе историю, — фыркнул детектив, откидывая челку с глаз. — А я свои обещания держу.
В глазах Лайта загорелся огонек предвкушения. Он откинул одеяло и придвинулся поближе к детективу.
— Выбирай, — милостиво разрешил Рюузаки.
Лайт осматривал различные татуировки и шрамы в течение пары минут, и в итоге остановил свой выбор на иероглифах, наколотых на внутренней стороне левой руки детектива, от локтя до запястья.
Рюузаки, казалось, был доволен.
— Отличный выбор, Лайт-кун, это одна из моих любимых... Правда, история у нее весьма тривиальная.
Лайт смиренно сложил руки на коленях и навострил уши. Рюузаки, вздохнув, сел перед ним на полу, попытался сделать позу лотоса и, потерпев полный провал, начал рассказывать.
— Дело было в Пекине. Как-то так совпало, что там мне одно за другим выпало сразу шесть довольно интересных дел, так что мне пришлось остановиться там месяца на три-четыре. Хотя, то, что моя жена тогда внезапно решила, что ей не помешает высшее образование в Пекинском университете языков и культуры, тоже сыграло свою роль...
Лайт удивленно моргнул.
— Ты что, женат?
— Был, — пожал плечами L. — Но это довольно длинная история, так что ее я расскажу тебе в другой раз. К слову, — на этом месте детектив мрачно усмехнулся, — ее звали Кира.
Лайт закашлялся, а Рюузаки тем временем продолжил:
— На самом деле, если бы не услуги Киры в качестве переводчика, ничего бы я там не раскрыл. Учить китайский я не желал из принципа — совершенно отвратительный язык с фонетической точки зрения.
— А ты расист.
— Ничего подобного, я не имею ничего против самих китайцев. Я бы даже, наверное, дотянул до относительно разговорного уровня, если бы не маленькая деталь: гласные. Ты слышал китайскую речь, Лайт? Они разговаривают жопой.
— Может ты и не расист, но ты, все равно, омерзителен, — сказал Лайт, едва сдерживая смех.
— Ну и так получилось, что там мне приходилось довольно много ходить по улицам, бывать в разнообразных общественных местах... И почему-то все, абсолютно все рекламщики, торговцы и прочие проходимцы считали своим долгом что-либо мне впарить. Особенно много их было около общежитий универа, где училась Кира.
— А ты жил с ней? — уточнил Лайт.
Выражение глаз Рюузаки стало откровенно ехидным.
— Друг мой, я из-за нее торчал в этом адском городе три с половиной месяца, в тот сезон, когда дневная температура там не опускается ниже тридцати. Разумеется, я жил с ней… Собственно, именно Кира и решила мою проблему. Поскольку мой мозг наотрез отказывался запоминать фразу «Спасибо, мне это не нужно», она, потеряв терпение, однажды утром просто взяла черный фломастер и вывела у меня на руке это, — Рюузаки кивнул на красивые черные иероглифы, — сказав показывать это всем, кто начнет ко мне приставать. Позже, узнав сакраментальный смысл этой фразы, я решил, что это судьба, и сделал татуировку.
Лайт задумчиво смотрел на его руку.
— Так что, переведешь? Я из нее понял только два слова: «девять» и «семья».
Рюузаки усмехнулся и медленно, с чувством произнес:
— Ебал я девять поколений твоей семьи. Самое грубое оскорбление, которое только можно услышать в Китае.
— Дааа…
Рюузаки поднялся и легко ткнул его кулаком в плечо.
— Спокойной ночи.
Когда свет погас, и Рюузаки уже завернулся в одеяло, Лайт решил полюбопытствовать:
— Неужели ты после трех месяцев в Пекине так и не выучил ни одной фразы?..
Рюузаки фыркнул в подушку.
— Шесть. Привет, пока, спасибо, университет языков и культуры, слишком дорого, десять юаней. Последние три — для таксистов.

Лайт проснулся около пяти утра, когда небо посветлело ровно на столько, чтобы звезды погасли. Он не любил утро — скорее всего потому, что его каждый раз будила раздражающая мелодия будильника, — но иногда что-то мягко выталкивало его из сна раньше, чем обычно.
В это утро он проснулся с невероятно теплым чувством — наверное, именно это имеют в виду, когда говорят «встать с той ноги». Он открыл глаза. Рюузаки сидел на краю кровати и что-то разглядывал — а может, просто вертел в пальцах, Лайт не мог сказать точно: густые черные волосы скрывали от него лицо детектива.
— Доброе утро, — тихим, с бархатистыми нотками, голосом сказал Лайт.
Рюузаки обернулся и дернул уголком губ, быстро убирая, что бы он там ни рассматривал, в ящик прикроватной тумбочки.
— Что ты прячешь?
Рюузаки передернул плечом и потянулся к карману, но с гримасой разочарования остановил руку на полпути.
— Воспоминания, Лайт-кун. Не во всем приятные.
Он как-то странно дергал пальцами левой руки, и Лайт внезапно понял, где видел раньше этот жест: у отца, когда тот бросал курить.
«Очевидно, воспоминания действительно не из приятных», — решил Лайт и не стал развивать тему.
А еще подумал, что в ящике Рюузаки наверняка прячет чью-то фотографию. Хоть, той же бывшей жены, по иронии судьбы, носившей имя Кира.
***
— Как я ненавижу экстравертов, — мрачно сказал своему отражению Рюузаки, опираясь руками на края раковины.
Лайт повесил полотенце на крючок и меланхолично уточнил:
— Ты это о Мисе, или Мацуде?
Рюузаки взглянул на него с видом «убей меня» и ответил:
— Об экстравертах в принципе, Лайт-кун. Знаешь, а ведь по отдельности этих взрывных оптимистов вполне можно было терпеть...
Лайт пожал плечами.
— Ты слишком мало общаешься с людьми. Был у меня как-то приятель, который думал, что я его очень люблю, и что он — мой лучший друг. На самом деле я просто не мог ему сказать, что он псих неадекватный, поэтому вежливо улыбался и молчал. Хотя, не могу не признать, что его постоянная забота обо мне на почве моей мнимой к нему любви была мне весьма приятна. Так вот: сначала меня его выходки выводили из равновесия, а постоянная беготня просто бесила. Но через пару месяцев я к этому привык... — глаза Лайта затуманились от воспоминаний. — Бегает он вокруг меня, бегает... А я просто сижу на месте, думаю о своем, за ним взглядом слежу, пока он круги наворачивает...
— Голова не кружилась? — усмехнулся Рюузаки.
— Обычно звонок прерывал все веселье, и он садился на место.
— Какая прелесть, — Рюузаки вздохнул и взял в руки щетку.
Лайт тем временем критически осматривал его голую спину.
— Все, я знаю, о чем ты будешь рассказывать мне сегодня.
Рюузаки в ответ лишь неопределенно что-то промычал.
***
Лайт и Рюузаки стояли нос к носу. Лайт сложил руки на груди и нахально улыбнулся, Рюузаки же флегматично почесал трехдневную щетину на подбородке, вопросительно изогнув правую бровь.
— Шрам.
— Конкретнее.
— Длинный шрам вдоль позвоночника, упирается в непонятную надпись, у которой в конце нарисован арбузный огрызок вместо смайлика. Достаточно конкретно?
— Вполне.
Рюузаки вдруг встрепенулся, и на его губах расползлась широкая, слегка сумасшедшая улыбка.
— Значит, я сегодня буду показывать фокусы.
К Лайту в душу стали закрадываться опасения.
— Какие фокусы?
— Увидишь. Но все же, к фокусам надо быть готовым. К тому же, ту историю, с которой связан этот шрам, я без Джекки рассказывать не стану.
Он потащил Лайта к мини-бару, который в этом конкретном номере-люкс был далеко не мини.
— Какого Джекки?
Рюузаки посмотрел на него как на идиота и, пробубнив что-то вроде «что за молодежь пошла», достал из недр бара бутылку виски...

— Бабы, бабы, бабы… — протянул Рюузаки, глядя в янтарные отблески в стакане со знаменитым Jack Daniels. — Окрутят, запудрят мозги, а потом откусят голову.
— Тебе не стыдно? — фыркнул Лайт. — С твоим IQ, и попадаться на стандартные женские уловки.
Детектив мрачно глянул на него из-под челки.
— Сейчас как дам больно. Ты, друг мой, просто никогда не влюблялся.
Лайт разбавил свою порцию виски колой в пропорции один к пяти.
— Допустим. Просто влюбляться — это так неудобно...
— Согласен.
Дзынь.
— Так значит, этот шрам связан с какой-то девчонкой.
— В какой-то степени, — Рюузаки дернул уголком губ. — Одновременно с этим шрамом я получил еще этот, — он указал на четырехконечную «звездочку» на груди, — этот, — на выпуклый овальный шрам на левом боку, в районе ребер, — и этот, — провел по длинному шраму на бедре.
Лайт присвистнул и одним глотком опустошил свой стакан. Рюузаки заботливо подвинул к нему плошку с рисом.
— Закусывай. Если заедать рисом, на утро голова не болит.
— Что, личный опыт? — ехидно осведомился Лайт.
— Естественно, — усмехнулся в ответ детектив.
Плеск.
Дзынь.
— Мне было семнадцать, я каждые выходные напивался как последняя свинья, ездил исключительно на спортивных тачках и встречался с... Блонди, будем называть ее так. Она сейчас обрела известность в определенных кругах, так что ее имя я тебе не выдам.
— Очень надо, — закатил глаза Лайт.
— В то утро мы с Блонди ехали из Лондона, в загородный дом одного из наших знакомых. Она была с похмелья, а я просто все еще был пьян, так что за рулем была она. Трасса, скорость около ста миль в час. Я был не пристегнут. Внезапно раздался треск и машину повело...
Лайт нервно сглотнул.
— В общем, мы улетели в кювет. Машина перевернулась семь раз. Блонди почти не пострадала — подушки безопасности сработали почти сразу, так что она отделалась парой ушибов. А вот с моей стороны не сработала ни одна.
— Как ты жив остался? — прохрипел Лайт.
— Без понятия. Меня помотало по салону, потом я выбил головой стекло и вылетел из машины. Очнулся в реанимации. У меня болело все, что вообще может болеть.
Рюузаки провел пальцем по длинному шраму на бедре.
— Так, обобщим. Вот этот и этот я получил, когда из машины вылетал, о стекло поцарапался. Этот — когда мне прокол в легких сделали в госпитале. А тот, о котором ты, собственно, спрашивал... Мне ставили титановые конструкции на позвоночник.
Он помял пальцами ткань джинсов, чертыхнулся и полез в тумбочку. Спустя мгновение Лайт понял, что его догадка была верной: Рюузаки вытащил из ящика сигареты.
— Извини, — бросил ему детектив, затягиваясь.
— Ничего, — попытался улыбнуться Лайт.
— …Я мог никогда не встать, мне тогда говорили, что я ослеп на левый глаз и с вероятностью девяносто процентов, что это уже не исправить. Ты не представляешь, как мне было страшно. И что же тогда сделала Блонди, услышав, какие у меня диагнозы?
Рюузаки стряхнул пепел в опустевшую плошку из-под риса.
— Я никогда не заблуждался на ее счет. Я знал, что она — тупая блядь. Но, не знаю, почему, любил ее, как последний идиот, — он затянулся и, глядя куда-то в сторону, стал быстро и отрывисто излагать, что было дальше. — Она пришла ко мне, когда я отходил после второй операции. Сказала, что меня бросает. И ушла, так ничего и не объяснив.
— Вот сука... — Лайт помотал головой.
Рюузаки криво усмехнулся, все также не глядя на него.
— За ней захлопнулась дверь... и я заревел. Это было самое омерзительное утро в моей жизни. До дна.
Дзынь.
— А ты еще удивляешься, почему мне не нравится Миса… — пробормотал Лайт.
В глазах детектива блеснуло явное возмущение.
— Лайт-кун, ты принципиально неправильно ставишь вопрос. Единственное, что есть общего у Блонди и Мисы-сан — это цвет волос. Амане любит откровенный фасон в одежде и эрудиткой ее назвать трудно, это да, но она не тупая блядь, ни на грамм. И, знаешь, даже если бы она и была тупой блядью, у нее перед Блонди было бы одно неоспоримое достоинство: она умеет любить.
Лайт почувствовал, как щеки заливает краска.
— Ты, конечно, можешь считать себя самым умным, но ты в свои восемнадцать еще маленький и глупый.
— Иди ты!
— Это я к тому говорю, Лайт-кун, что Миса-сан действительно тебя любит, а таким даром, как влюбленная женщина, разбрасываться нельзя.
Лайт закрыл глаза и глубоко вдохнул.
— Рюузаки. Давай ты не будешь учить меня жизни, мне это не нравится.
Детектив пожал плечами.
— Ладно. Продолжим рассказ. Успокоившись, я решил, что с бабами пора завязывать. У меня еще до Блонди были две циничных сучки, и поэтому я решил, что мне романтические отношения заводить нельзя категорически. Так что те четыре месяца, пока мне нельзя было сидеть, я, по большей части, занимался только тем, что работал, работал, работал. Ну, и помимо обычных тайн, на которые мне требуется от силы неделя, мне тогда попалась одна долгоиграющая. Ватари принес мне в госпиталь ноутбук, и мне сразу же прислали дело о таинственном хакере, который обчищал банковские счета нечистых на руку политиков. Хакер был весьма нахален и во всех взломанных системах оставлял свою подпись: «здесь был Кира».
Лайт вскипел.
— Ты издеваешься!
Рюузаки загадочно улыбнулся и пожал плечами.
— Можешь проверить базу Интерпола, там действительно есть дело о хакере по кличке Кира. Правда, после появления нашего серийного убийцы этого киберманьяка переименовали в Зеро-Киру.
— Хорошо, допустим. Но черт, ты просто Киро-магнит какой-то, честное слово!
Детектив фыркнул, вылил Лайту в стакан остатки виски и сказал:
— Загадай желание.
Лайт удивленно моргнул.
— Ну, загадал. И?
Рюузаки сунул ему под нос бутылку.
— А теперь дуй. Так вот, меня его наглость весьма позабавила, и я решил взять это дело. Хакер из меня, конечно, тот еще, но я смог отследить его передвижения и успел приготовить ему ловушку в системе очередного банка. Лежу я, переписываюсь с каким-то профессором из Кембриджа, жду сигнала от программки. И тут экран гаснет, а затем на нем высвечивается диалоговое окно. А сверху фраза: «Привет, детектив, я — Кира, будем знакомы». И в конце — кавайный смайлик. Ты бы видел мое лицо... я просто охренел.
— Я же говорю, ты — Киро-магнит, — хихикнул Лайт. — «L, ты знал?..»
Рюузаки фыркнул и потащил Лайта к бару.
— А Джекки здесь был один... Так, Джонни я не люблю... — проворчал Рюузаки, отставляя бутылку Джонни Уокера. — Бинго, Бушмиллз! Подставляй стакан...
Плеск.
— Пр-р-родолжаем разговор. Тогда я переписывался с Кирой часов пять, не меньше. На следующий день все повторилось. И на следующий... К концу недели я понял, что уже жду, когда ко мне в ноут нагло вломятся с намерением пообщаться. Этот идиотизм продолжался примерно месяц. Я ему даже успел поплакаться в жилетку насчет своих неудач на любовном фронте... И вдруг он исчезает. Я в панике. Прочесал все базы Интерпола, ФБР, МИ-6... Нет, не поймали. И ко мне в голову закрадывается мысль, что я ему просто надоел. Что я нудный и скучный. Потом я подумал — а чего это я убиваюсь из-за какого-то сетевого контакта? Ответ пришел быстро: давно не трахался, в голову полез всякий бред. И что же я сделал? Я прошерстил интернет, нашел семь поз, в которых мне при той травме было можно, открыл список контактов и стал обзванивать всех знакомых телок с речевкой «Привет, я хочу трахаться, если тебя не смущает, что мне можно только в семи пассивных позах, приезжай». Первые четыре меня послали. На пятом звонке мне радостным басом ответили «Сейчас буду!», и я понял, что что-то не так. Я посмотрел на экран телефона и увидел, что по ошибке позвонил брату своей бывшей. Единственному, Лайт-кун, единственному гомо в моей телефонной книжке.
Лайт покатился со смеху.
— Я узнал тебя! Ты — человек-фейсплам!
Рюузаки слез с кровати и шутливо раскланялся.
— Я ему еще тогда перезвонил и спросил, не смущает ли его, что я весь сине-зеленый, в корсете и бинтах. Услышав в ответ «Ничего страшного, а ты какую смазку предпочитаешь?» я понял, что это конец.
Лайт изменился в лице.
— Так он тебя все-таки?..
— Ага. Больше тебе скажу, Лайт-кун, я тогда так загулял...
— Все, Рюузаки, замолчи! Я не хочу этого знать!
Детектив, фыркнув, поднял руки.
— Сдаюсь, сдаюсь. Ну, так вот, оказалось, что тогда у Киры не было доступа к сети, вот он и пропал. Мы переписывались в таком же активном темпе еще месяца два, и в итоге он вытянул из меня номер сотового. Сразу после этого он снова исчезает. Я от души себя отругал и поехал в Барселону, где как раз орудовал Кукольник. Слышал об этом деле?
— Краем уха. И?
— Барселона. Я иду по людной улице — в своем шикарном корсете, конечно же. Внезапно телефон оживает — звонок с незнакомого номера. Слышу женский голос, который умиленно говорит мне, какой я страшненький. И называет детективом. И я понимаю, что офигенного мужика, с которым я столько общался, не существует. Все это время я переписывался с женщиной.
Лайт поднял руку.
— Погоди минутку... Это что, была твоя жена?
— Тогда она не была моей женой, но угадал ты верно, — усмехнулся Рюузаки и подлил ему еще виски. — Справедливости ради, следует отметить, что у мисс Киры были основания для таких заявлений — я тогда выглядел премерзко. Мало того, что я еле ноги передвигал, был бледным, как смерть, и у меня две гематомы все еще не сошли... Я тогда побрился налысо и был похож на того тупенького гномика из «Белоснежки» после отсидки.
На Лайта накатило. Он откинул голову назад и чисто, искренне расхохотался.
— Смейся-смейся, — хмыкнул детектив. — Не буду говорить, чем это закончилось, все-таки, с Барселоной у меня связана еще одна история... — Рюузаки задумчиво повертел в пальцах стакан. — Итак, я узнал, что мой чудесный кибер-друг — это женщина, и к регулярной переписке добавились звонки. Не знаю, как это получилось, но дружеское общение, в конце концов, скатилось к флирту через слово.
— Как удивительно, — ехидно заметил Лайт.
— Ну все, ты напросился, я укорачиваю сказку в два раза.
— Нет!
— Поздно, — пожал плечами Рюузаки. — Год спустя мне должны были вынимать титан из спины. Я сказал Кире, что дня четыре я буду недоступен, и лег на операцию. Отхожу я от наркоза, уже у себя в палате... И вижу перед собой сиськи. И говорю, что надо подать на этих эскулапов в суд. Чей-то голос — очевидно, обладательницы сисек — спрашивает, зачем. Я, как само собой разумеющееся, отвечаю, что они меня убили. Потому что я явно умер и попал в рай. Оказалось, что Кира отследила сигнал моего сотового и пришла ко мне в госпиталь. Сидела и ждала, пока я оклемаюсь. Кстати, фокусы!
Рюузаки потянулся к тумбочке, вытащил из нижнего ящика какую-то коробочку, а затем вывалил ее содержимое на кровать. Перед Лайтом вперемешку лежало несколько длинных, толстых винтов, пара штырей и еще несколько каких-то небольших металлических деталей. Рюузаки гордо выпрямил спину.
— Вот это было у меня в спине.
— Ками-сама… — выдохнул Лайт, тыкая пальцем в один блестящий голубой винт. — И как тебе было… после?
Рюузаки хмыкнул.
— Большую часть времени я сидел на обезболивающих препаратах, в том числе на морфине, так что, никак. Но когда действие заканчивалось... Лайт, представь, что ты наступил на гвоздь. Тебе будет больно?
— Конечно.
— А теперь представь, что я упал спиной на десять.

На следующее утро Лайт проснулся из-за противного воющего тандема из Рюузаки и его электрогитары, которую он накануне отрыл в одном из своих чемоданов. Детектив, со всеми удобствами развалившись на своей половине кровати, хриплым, скребущим по ушам жестяной мочалкой голосом исполнял нечто, в котором Лайт далеко не сразу, но все же узнал битловскую «Песню Любителя Поспать».
— When I wake up early in the morning, lift my heeeead, I'm still yaaawning...
Лайт задумчиво посмотрел в потолок, затем снова на Рюузаки. Когда тот, уже явно издеваясь, затянул «Good Day Sunshine», Лайт вытащил из-под щеки подушку, прицелился и метко отправил снаряд прямо в источник звука.
— Это было крайне некультурно с твоей стороны, Лайт-кун, — проворчал Рюузаки, стаскивая с головы подушку.
— Мои уши не выдержали такого издевательства над классикой, — мило улыбнулся Лайт.
Глаза Рюузаки опасно сузились.
— Ах ты, сопля...
Лайт, догадываясь, что за этим последует, ойкнул и спрыгнул с кровати... но не учел одной маленькой детали — наручники все равно не дали бы ему убежать далеко. Так что позорное бегство завершилось неудачей: он, не пробежав и двух метров, растянулся на полу. С кровати послышалось полузадушенное хрюканье.
— Рюузаки, это не смешно.
Еще одна порция хрюканья. Всхлип. Лайт, закатив глаза, приподнялся на локтях и раздраженно посмотрел на забавляющегося Рюузаки.
— Идиот, — вынес вердикт Лайт. А затем, подумав с минуту, протянул: — Кажется, я все еще пьян.
Рюузаки прекратил хихикать и посмотрел на своего подозреваемого с научно-исследовательским интересом.
— И в чем это выражается?
Лайт поднялся на ноги и патетично объявил:
— Меня шатает!

— Самая главная комната в любом доме — это кухня, — самодовольно протянул Рюузаки, осматривая вышеупомянутое помещение в новом штабе расследования.
— …ведь именно здесь создаются такие кулинарные шедевры, как слоеные тортики, эклеры, печенье… — пафосно продолжил Лайт, правда, к концу реплики весь пафос был убит чудовищным зевком.
— Иди ты, Лайт-кун, — нежно огрызнулся Рюузаки, водя пальцами по столешнице.
Лайт прошел к огромному холодильнику, открыл дверцу и критически осмотрел содержимое снежно-белого монстра.
— Я так понимаю, энергетиков здесь нет.
— Верно понимаешь. Гуарана — это вредно, — ответил детектив.
На это Лайт неопределенно фыркнул, выудил из дверцы банку лимонада и направился к кофеварке, увлекая Рюузаки за собой.
— Энергетик «своими руками»? — осведомился детектив.
— Ага, — Лайт засыпал кофе, куда следовало, и подставил чашку. — Выбирать, как видишь, не приходится. А вот, если бы ты дал мне поспать больше, чем три часа...
Глаза Рюузаки ехидно блеснули.
— Лайт, ты ведь большой мальчик, неужели ты не можешь всего одну ночь поспать меньше, чем обычно? Не смеши мою пчелку.
Лайт раздраженно закатил глаза и залил готовый кофе газировкой.
— Я не говорил, что не могу, мне просто нужно немного взбодриться… — он одарил Рюузаки задумчивым взглядом. — Пчелку?
— Бззз. Ты что, еще ее не видел? — Рюузаки провел пальцем по поясу разношенных джинсов.
Лайт замер с чашкой в руке.
— У тебя что... И там что-то наколото?
— А зачем бы я еще, по-твоему, стал брить зону бикини? — поднял бровь детектив.
В глазах Лайта загорелся азарт исследователя.
— Можно я посмотрю?
Рюузаки хмыкнул и прислонился к столу.
— Валяй.
Лайт опустился перед ним на колени, расстегнул молнию на потертых джинсах и слегка потянул вниз белые плавки.
Пчелка была истинным произведением искусства. Миниатюрное жало, полупрозрачные крылышки, маленькие черные лапки...
Внезапно Рюузаки схватил его за волосы и простонал:
— Дааа, детка, возьми глубже, ты же можешь!..
Лайт, пылая праведным возмущением, тут же вскочил на ноги.
— Ты охренел?
Рюузаки на него не смотрел. Он смотрел на кого-то у него за спиной.
— Ой, Миса-сан, что вы здесь делаете в такой час? — спросил он, широко раскрыв глаза в притворном испуге.
Когда сзади послышалось неопределенное «Эээ…», Лайт почувствовал, как краска резко отливает от лица. Он обернулся. В дверях действительно стояла Миса.
— Миса, это не то, что ты думаешь!.. — может, он на нее и не претендовал, но выслушивать ее вопли у Лайта не было никакого желания.
А уж если Миса расскажет о том, что увидела, кому-нибудь еще, а она определенно расскажет... Лайта передернуло.
Миса, явно выражая скепсис относительно его заявления, сложила руки на груди.
— Да ну? И что же ты делал? Стоя перед ним на коленях, с головой на уровне его ширинки?
Лайт сделал глубокий вдох, чтобы немного успокоиться и сказал правду:
— Я просто смотрел на пчелку.
— Ах, пчелку? Теперь это так называется? — в голосе Мисы зазвучали нотки приближающейся истерики.
Рюузаки усугубил ситуацию, очень не вовремя разразившись диким хохотом.
— Отлично! Твой… бойфренд надо мной еще и издевается!
Лайт взвыл.
— Он мне не бойфренд! Хочешь знать, что за пчелка? Вот она!
И Лайт в порыве чувств резко дернул белые плавки вниз. Миса взвизгнула и закрыла лицо руками, а Рюузаки согнулся пополам от хохота, пытаясь натянуть белье обратно. Лайт перехватил его руки и с садистскими интонациями в голосе произнес:
— Нет уж, стой пока. Миса-тян, милая, открой глаза.
Миса помотала головой.
— Открой глаза, я сказал! — рыкнул Лайт.
Светловолосая модель приоткрыла один глаз.
— Ой, и правда, пчелка... — она отвернулась. — Лайт... Дай ему уже одеться, а?
— С удовольствием, — сочащимся ядом голосом протянул Лайт, отпуская руки детектива.
Рюузаки, все еще посмеиваясь, застегнул джинсы.
— А я сразу поняла, что ты извращенец, — буркнула Миса, не глядя в их сторону. — Дурацкая была шутка.
Лайт расстроено покачал головой, глядя ей вслед, а затем повернулся к Рюузаки.
— Я тебе это еще припомню.
Про пчелку он предпочел больше никогда не вспоминать. Никогда-никогда.

На улице стояла невыносимая жара; кондиционер в комнате Лайта и Рюузаки работал на полную мощность, даже при том, что они уже разделись до нижнего белья и просматривали данные с ноутбука, лежа на относительно холодном полу. Точнее, просматривал данные только Лайт, Рюузаки же просто предавался праздности, депрессии и эклерам.
Лайт подпер голову рукой и грустно вздохнул. Посмотрел на Рюузаки. Вздохнул еще более печально и закрыл рабочие окна на ноутбуке.
Детектив отложил «Продвинутый курс турецкого языка» и оглянулся на Лайта.
— Раз новых данных нет, а их нет, и не будет до завтрашнего утра, предлагаю скачать какой-нибудь тупой сериал и бездарно провести время за его просмотром.
Лайт фыркнул.
— Ключевое слово здесь — «бездарно».
Рюузаки пожал плечами и отправил в рот очередной эклер.
— Мое дело — предложить.
Детектив снова открыл учебник по турецкому, когда почувствовал, как по одной его конкретной татуировке ненавязчиво водят пальчиком. Он поднял взгляд на скромно улыбающегося Лайта и обреченно вздохнул:
— Ну, хорошо, расскажу.
На этот раз история была о непонятной надписи в районе копчика, с арбузной коркой вместо смайлика.
Рюузаки перевернулся на спину и заложил руки за голову.
— Я тогда расследовал одно довольно интересное дело о финансовых махинациях в Санкт-Петербурге. Базы там у меня не было, в отелях мы с женой останавливаться не хотели, так что, в итоге мы оказались на квартире у одной из подружек Киры, Даны по кличке «Арбуз». Дана — весьма колоритный персонаж; архитектор. Ее в свое время выгнали из университетского общежития за пьянство, ибо нефиг употреблять цитрусовый спирт в ночь перед экзаменом... — Рюузаки оглянулся на Лайта. — Сам понимаешь, в этом логове зла я ни одного вечера не провел трезвым.
— Еще бы, — фыркнул Лайт.
— И вот, как-то в пятницу вечером, девочки решили разрисовать фломастерами те места на моем худосочном тельце, которые еще не покрывали татуировки. Вот эта надпись понравилась мне больше всех, и потом я ее наколол. Я бы, конечно, мог рассказать тебе, как это все происходило, но это лучше один раз увидеть, — он встал и потянул цепь наручников.
Лайт покорно последовал за ним. Они вышли из комнаты и пошлепали босыми ногами по коридору к слабо мерцающей во мгле двери лифта.
— А куда мы идем?
— К Амане. Я уверен, что у нее найдется подходящий реквизит.
***
Миса проснулась от слабого шороха и тихой ругани. Она подняла голову и включила ночник. Перед ее глазами предстала картина, при виде которой Миса засомневалась в том, что это происходит на самом деле.
В ее комнате были Лайт и Рюузаки, оба раздетые до трусов. Рюузаки нагло рылся в ее комоде, а Лайт стоял рядом, сложив руки на груди, и неодобрительно косился в сторону детектива.
Миса громко откашлялась.
— Это что, внеплановый обыск? — сонно поинтересовалась она.
— Не совсем, — пробормотал детектив, оборачиваясь. — Хорошо, что вы проснулись, Амане-сан. Мне нужна дамская кофточка и розовое боа.
Миса с минуту переводила взгляд с Рюузаки на Лайта, а затем стала размышлять вслух.
— Так. Голый Лайт вместе с голым Рюузаки пришли ко мне в, — взгляд на часы, — полпервого ночи и требуют у меня кофточку и розовое боа, — ее лицо осветилось улыбкой. — Все ясно! Это сон!
— Разумеется, Миса-сан, — серьезно кивнул Рюузаки, пихая в бок, еле-сдерживающего хихиканье, Лайта. — А теперь не будете ли вы так любезны указать нам на местоположение розового боа?
— Конечно! — светловолосая фея в белых кружевах проследовала к шкафу и выудила из него искомый шарфик из искусственных перьев. — Извини, розового нет. Кофточку выбирай сам, только не бери майку из гипюра, она у меня любимая...
Рюузаки выудил из комода миниатюрную белую футболку, взял боа и, потащив за собой Лайта, покинул комнату.
Миса, все так же мило улыбаясь, помахала им вслед и юркнула под одеяло, гадая, к чему снятся детективы в розовом боа...
***
/«попсовый саундтрек» — “Мама Мария” в исполнении Жанны Фриске *фейспалм*/
Лайт никогда не был в цирке, но, глядя на стоящего перед ним Рюузаки, подумал, что его жизнь начала превращаться в таковой.
Футболка Мисы сидела на детективе впритык и даже не доходила до пупка, резко контрастируя со свободными плавками; на шее у него было повязано пресловутое боа, а на носу сверкали стразами пижонские темные очки.
— Теперь, Лайт-кун, я открою тебе, что означает эта татуировка, — зловещим тоном сообщил Рюузаки, выбирая в плейлисте на ноутбуке подходящий саундтрек. — В переводе с русского это значит «я — мужик».
Из миниатюрных колонок полилась какая-то невероятно попсовая песня, и Рюузаки стал перед ним выплясывать, извиваясь и крутя худосочными ягодицами у него перед носом, периодически невообразимо фальшиво подпевая исполнительнице.
С другой стороны, может, это не цирк, а затянутое юмористическое шоу «Скрытая камера»?..

В полчетвертого ночи Мацуда был зверски разбужен назойливым жужжанием залетевшей к нему в комнату мухи редкой настойчивости и невообразимой вредности. Решив, что до утра он уже не уснет, полицейский горестно вздохнул и направил стопы в главный зал — проверить, не было ли новых смертей, а если данных не будет — посмотреть какой-нибудь боевик с шикарными спецэффектами на огромном экране.
Новых данных, как Мацуда и ожидал, не поступило, так что он со спокойной совестью включил экраны, на которые обычно передавалось изображение с камер наблюдения... и замер, не успев перевести систему в режим просмотра записей, когда услышал недовольный голос Лайта:
— Нет, Рюузаки, я не стану больше с тобой пить, и не уговаривай!
Мацуда поднял глаза на экраны.
Лайт сидел на полу возле открытой балконной двери, вытянув ноги. Цепь змейкой выползала на балкон, так что Рюузаки, очевидно, находился там. Затем в комнату влетело облачко дыма, и Лайт сморщил нос.
— Ты можешь, хотя бы, не дышать в мою сторону?
— Могу. Но не хочу, — раздался голос Рюузаки из-за кадра.
— И ты мог бы пить чуть реже, чем раз в три дня.
Из-за кадра послышался преувеличенно печальный вздох.
— Не могу. Непьющий ирландец чрезвычайно опасен. Он может начать думать. И тогда он сможет захватить весь мир. Ты же не хочешь, чтобы я захватил мир, Лайт-кун?
В ответ на это Лайт ухмыльнулся и пропел:
— Вот Пинки, вот и Брейн…
Мотив подхватил сиплый тенорок Рюузаки:
— Вот Пинки, вот и Брейн...
— Но если Брейн и гений...
— То Пинки туп, как пень...
Дружный смех.
— Дай пять, напарник, — из-за балконной двери показалась рука, и Лайт непринужденно хлопнул по протянутой ладони.
Мацуда тем временем успел заварить себе чай и устроиться перед монитором со всеми удобствами, решив, что происходящее в комнате Лайта и Рюузаки в какой-то мере даже интереснее, чем какой-нибудь боевик.
— А когда мы захватим мир, — продолжил Лайт, мечтательно глядя в пространство, — можно будет повсеместно ввести смертную казнь для убийц-рецидивистов и заставить все кондитерские фабрики печь твои любимые вафельки...
— И можно будет встать на постамент и танцевать сальсу, — хмыкнул Рюузаки. — Мечты сбываются.
Лайт, улыбаясь, покачал головой.
— Боюсь, ничего не выйдет. Я не умею танцевать сальсу.
В кадре появился Рюузаки во всей своей татуированной красе.
— Так в чем проблема? Сейчас научу.
— Да у нас просто вечер танцев, — иронично хмыкнул Лайт, поднимаясь с пола.
Мацуда завязал узелок на память: отсмотреть запись с начала.
Рюузаки тем временем уже искал подходящую песню на ноутбуке.
/саундтрэк: Latin Soul Syndicate — El Gitano Del Amor/
Музыка. Рюузаки выпрямил спину и прикрыл глаза, слегка передергивая плечами.
— Настраиваюсь на «бабскую» волну, — пояснил он.
Затем детектив повернулся к Лайту, встал с ним нос к носу, положил одну руку ему на плечо, другую вложил в узкую ладонь мальчика и стал двигаться в такт мелодии.
Мацуда нервно захихикал, подумав, как хорошо, что этого не видит Соитиро-сан...

«Самое главное помещение» в штабе расследования. Лайт сидел за столом-стойкой с ноутбуком и писал код. Рюузаки устроился напротив и неуклюже орудовал ножом, нарезая ананас для очередного коктейля. Мальчик на мгновение поднял взгляд от монитора и поинтересовался:
— Зачем ты мучаешься? Попросил бы Ватари этим заняться. Он и так печет тебе торты, думаю, ему было бы не в тягость сделать тебе еще и... кстати, что это?
— Я называю его «Весеннее утро в Милане», — ответил Рюузаки, что-то заливая в шейкер. — А по поводу Ватари... Видишь ли, он — вечно трезвый чопорный англичанин, а я — веселый ирландец. Разумеется, коктейли у меня получаются на порядок лучше. И, кстати, он не печет мне тортики. Их делают на заказ в одном ресторане… — он вылил содержимое шейкера в стакан и вставил соломинку. — На, попробуй.
Лайт с опаской попробовал ледяной, веселого оранжевого цвета напиток через трубочку. И блаженно прикрыл глаза.
— Ммм, вкусно... что ты туда намешал?
— Секрет, — ухмыльнулся Рюузаки. — Бери стакан, тебе делал.
Лайт нахмурился.
— Мне же еще работать...
Рюузаки фыркнул.
— Он безалкогольный, и в составе есть кофе с энергетиком. Пей.
Лайт благодарно улыбнулся и вернулся к своему коду.
Когда Рюузаки попивал уже третий коктейль, Лайт наконец дописал код и опробовал программку. Вроде бы, работала.
Он отложил ноутбук в сторону и посмотрел на детектива, спокойно потягивающего смесь из рома, сиропа Гренадин и еще чего-то неизвестного.
— Что? — поднял бровь Рюузаки.
Лайт улыбнулся.
— Надпись на арабском возле пупка.
Рюузаки хмыкнул, а затем пропел:
— Love hurts, love scars... «Любовь ранит», вот какой у нее смысл. Подожди пять минут, я сделаю себе еще пару коктейлей...
Спустя десять минут они сидели на полу в своей комнате, в окружении стаканов с красочными жидкостями разной степени крепости.
— На самом деле, история довольно грустная, — начал Рюузаки, поливая предусмотрительно захваченные из холодильника готовые роллы патокой. — Мне поступила информация, что одна преступная группировка готовит масштабный теракт. Если быть точным, меня попросили вмешаться ребята из ФБР. Акцию мы предотвратили, но мои монохромные друзья решили, что этих активистов надо полностью уничтожить. Поскольку те конкретные террористы слишком уж хорошо заметали следы, я решил взяться за это дело. Одна маленькая ниточка привела меня на аравийский полуостров... где меня, к моему позору, ждал тупик. И вдруг мне нечеловечески везет: ко мне приходит женщина и сдает все штаб-квартиры, все склады оружия, всю верхушку группы.
— Она тебе не наврала? — поднял бровь Лайт, протягивая руку к привлекательно отливающему цветами рассвета стакану.
Рюузаки покачал головой.
— Представь себе. Я сам сначала офигел от подобной информированности. Оказалось, что это любимая жена Мансура Аббаса.
Лайт чуть не подавился.
— Того самого?.. Так ты говоришь о «Гневе Аллаха»?..
Детектив скромно кивнул.
Лайт откинулся назад, поразглядывал потолок, а затем вновь посмотрел на Рюузаки.
— А за что она его так?
— Были у нее свои причины. Аббас когда-то вырезал всю ее семью. Из-за идеологических противоречий. Рана — так ее звали — чудом выжила и укрылась в семье старого друга своего отца. Три года спустя она совершенно случайно пересеклась с Аббасом. Он с первого взгляда влюбился в ее чудесные глаза и взял ее в жены. Я больше не знаю живых примеров, чтобы мусульманин так боготворил свою жену. Он ей, наверное, верил больше, чем самому себе. И это, как видишь, вышло ему боком. Когда их брали... Он до самого конца не верил, что это она их сдала. Даже когда она попросила у одного парня из группы захвата пистолет и взяла его на мушку.
Лайт тряхнул головой, отгоняя наваждение.
— И чем все закончилось?
Рюузаки пожал плечами.
— Она пустила ему пулю в голову. А потом приставила пистолет к виску и отправилась за ним. Видимо, она тоже его любила какой-то странной смесью любви-ненависти. До дна.
Звякнули столкнувшиеся бока стаканов, а затем Рюузаки вытащил из-под кровати свою электрогитару. И они с Лайтом в два голоса затянули «Love hurts».

В верхнем ящике своей тумбочки Рюузаки определенно хранил чью-то фотографию — теперь Лайт был в этом уверен, в этот раз он успел разглядеть чей-то силуэт на фотокарточке, прежде чем детектив убрал ее с его глаз. Если уж говорить откровенно, Лайт не понимал, к чему прятать какую-то фотографию? В целях конспирации? Это же смешно — после всех этих баек из насыщенной событиями молодости Рюузаки, скрывать какую-то карточку было просто глупо...
В тот вечер Лайт заметил на его плече пять едва заметных, потускневших, почти исчезнувших со временем шрамов в виде крестов.
— Рюузаки.
Детектив оглянулся и, проследив направление его взгляда, помрачнел.
— Честно говоря, я надеялся, что ты их не заметишь.
Лайт поднял брови. Неужели, за этими шрамами стоит что-то худшее, чем история с титаном в спине?
— Эти шрамы напоминают мне о том, что я не всесилен. Я ведь уже как-то упоминал при тебе дело Кукольника?
Лайт кивнул, а затем подозрительно прищурился.
— Только не говори мне, что решил наказать себя за то, что не смог найти его раньше и предотвратить...
— Лайт-кун, я что, так похож на мазохиста? Не говори глупостей, — с явными нотками отвращения в голосе процедил Рюузаки, с сожалением откладывая подальше какой-то научно-фантастический роман.
— Тогда кто...
Рюузаки приложил палец к губам.
— Кто же будет рассказывать историю с конца?
Лайт, уловив намек, улыбнулся и удобно устроился у Рюузаки под боком.
— Итак... Дело было в Барселоне. Начало истории ты уже слышал, мой чудо-приятель Кира позвонил мне на сотовый и умиленно заявил, что я страшненький. Я не знал, чему дивиться больше — тому, что он умилялся моему дохлому внешнему виду, торчащим ушам и лысине; тому, что он явно был поблизости и наблюдал за мной, или тому, что голос в трубке был явно женским. Я тогда попытался найти Киру в толпе, потерпел позорный провал, и в расстроенных чувствах отправился на место преступления, где Кукольник накануне совершил свое седьмое убийство. Над тем делом я работал не как L, а как частный детектив, нанятый родственниками одной из жертв... Хотя, меня, на самом деле, никто не нанимал, как ты понимаешь. Честно говоря, этот маньяк был омерзителен.
Лайт фыркнул.
— Еще бы! Наряжать своих жертв в наряды героев Диснея...
Рюузаки меланхолично пожал плечами.
— Не только наряды. Он выбирал людей, которые, по его мнению, походили на этих героев. Честно тебе скажу, Лайт-кун, мне не следовало тогда браться за расследование. Одно дело разгадывать тайны через ноутбук, лежа на кровати, но тогда мне приходилось мотаться по всему городу, и это меня неслабо выматывало. И влияло на скорость мышления, как следствие. Плюс, у меня тогда на уме была Кира, а убийца был где-то на втором плане... И вот, я допустил ошибку. Засветился сам, а потом недопонял логику убийцы. Я думал, что следующей жертвой будет принцесса Жасмин. Я вычислил девушку, которой он мог заинтересоваться, за ней установили круглосуточное наблюдение... Но, в итоге, в ту ночь Кукольник не был пойман. Он не просто не был пойман, он захватил очередного сказочного героя.
— И кем же была жертва? — подвинулся к нему Лайт. — В репортажах об этом ничего не говорилось...
Детектив мрачно оскалился.
— Он решил убить тупенького гномика из «Белоснежки».
Лайт почувствовал, что его челюсть плавно едет вниз.
— Ты имеешь в виду, что… он хотел убить… тебя?..
Рюузаки кивнул.
— Именно, Лайт-кун. Собственно, эти крестики — его творчество. По черточке за каждого убитого им героя... Правда, одна черта тут лишняя — я ведь, все-таки, выжил.
— Как ты спасся?
На губах детектива появился намек на улыбку.
— Кира. У нее была такая игра — найти L, позвонить и подразнить. Она меня нашла, и как раз вовремя: этот подонок уже надевал на меня синий колпачок пресловутого гномика. Я был весьма… приятно удивлен, когда он внезапно скончался от пулевого ранения в голову, — он внезапно заулыбался, словно безумный. — Вот такая мизансцена была у моего первого свидания с женой.
Лайт с минуту смотрел на него, и наконец вынес свой вердикт:
— Извини, Рюузаки, я тебе, конечно, сочувствую... Но все же, ты ужасен.
— Я знаю, — беззаботно ответил детектив. — А теперь спи, моя радость, усни.

— Ты прекратил есть сладкое.
Рюузаки приоткрыл один глаз, окинул взглядом выполнявшего утреннюю зарядку Лайта и лениво потянулся.
— И что?
— Просто странно. Я думал, ты без тортов жить не можешь, — фыркнул Лайт, переходя от растяжки к отжиманиям.
— Лайт-кун, я не люблю сладкое, — выражение лица Лайта, поначалу отображавшее недюжинную степень удивления, стало крайне ехидным. — Когда я работаю, рука сама тянется, а сейчас дело Киры в тупике, я, как ты мог заметить, практически никакого участия в расследовании не принимаю... Поэтому убивать свои зубы излишками сахара у меня сейчас нет никакого желания.
— Да, это многое объясняет… — протянул Лайт. — Поднимайся, человек-фейспалм, душ ждет нас.
Рюузаки, как-то странно улыбаясь, поднялся с кровати и последовал за ним.
— Я что-то не то сказал? — поднял брови Лайт, заметив его улыбку.
Детектив неопределенно хмыкнул и оперся на стену рядом с душевой кабиной.
— Не пойдешь?
— Не хочу, — покачал головой Рюузаки, отдавая душевую Лайту на растерзание. — ...Мне показалось забавным, что ты приклеил ко мне титул «мистер Фейспалм», зная всего лишь пару баек, и не самых жестких.
Лайт чуть не выронил из рук шампунь, услышав это заявление.
— Не самых жестких? У тебя в копилке есть что-то еще более крышесносное, чем та история, когда ты случайно позвонил единственному гею в твоем списке контактов с предложением переспать? — недоверчиво спросил Лайт.
— Да, — согласно кивнул Рюузаки, но затем, подумав, покачал головой. — Хотя нет, вру. Тот случай был самым жестким. И это было бы не так ужасно, если бы все не закончилось феерической анальной еблей на пять часов...
Лайт оперативно кинул в него мылом.
— Рюузаки, замолчи. Я не хочу знать, кто, как и в каких позах тебя имел.
Рюузаки запустил мыло обратно в отправителя.
— Как странно, Лайт-кун, ты же был не против в деталях обсудить мой перепих с Колетт... — ухмыльнулся детектив.
Если бы взглядом можно было убивать, Лайт бы давно уже разделался с великим L.
— Женщины — это другой вопрос. Я просто не хочу представлять тебя... Все, поздно, представил, — протянул Лайт с явным отвращением. — Спасибо, Рюузаки. Теперь эта картина будет преследовать меня весь день.
Рюузаки склонил голову на бок, внимательно всматриваясь в лицо Лайта.
— Лайт-кун, ты ведь в курсе, что гомофобия — один из признаков латентного гомосексуализма?
— При чем тут гомофобия? Дело в тебе! — рыкнул Лайт.
Повисло неловкое молчание. Лайт густо покраснел. Рюузаки с явной опаской покосился на наручники.
— Я не в том смысле... — пробормотал Лайт, ссутулив плечи. — Я вполне могу представить, как ты кого-то имеешь, но не наоборот, я об этом.
Он предпочитал не оглядываться, тем более что Рюузаки все молчал, молчал, молчал...
— Ты не можешь представить меня в роли уке. Наверное, я должен быть польщен.
— Давай забудем этот разговор.
— Согласен.

— Рюузаки-и-и! — ныла Миса. — Ну, пожалуйста, я давно мечтаю о свидании в парке аттракционов... И ты все равно пойдешь с нами, будешь следить за Лайтом, почему…
Детектив оглянулся на меланхолично попивающего кофе Лайта — помощи ждать было неоткуда — и мрачно покачал головой.
Миса трагически встряхнула хвостиками, сердито глядя на Рюузаки.
— Вредина. Вредина-вредина-вредина.
— Дело не во вредности, и даже не в соображениях безопасности, Миса-сан, а в плохих воспоминаниях, — буркнул детектив. — Я лучше голым на Трафальгарской площади станцую.
Миса непонимающе захлопала ресницами.
— В детстве слетел с карусели, напоролся рукой на гвоздь.
И он продемонстрировал Мисе идентичные шрамы на обеих сторонах левой ладони.
Лайт поперхнулся своим черным кофе.
— Боже, Рюузаки, что у тебя за нездоровая тяга к гвоздям!..
Миса тут же вышла из образа капризной маленькой девочки. Она с минуту молча вглядывалась в лицо Рюузаки, а затем отдала ему свой кусочек торта.

Лайт был хорошим мальчиком. Приходил домой вовремя, хорошо учился, помогал сестренке с домашними заданиями, не пил, не курил, не дебоширил. Рюузаки это знал. И у Лайта было ощущение, что детектив твердо решил его «испортить».
Казалось, Рюузаки взял на себя роль ментора. То, что будучи унылым говном на работе, в свободное время Рюузаки превращался в веселого подонка, не меняло того факта, что он постоянно чему-то учил Лайта. Как правильно, обращаться с детектором лжи, в какой пропорции лучше смешивать вермут с тоником — ему всегда было что рассказать. Даже у его веселых «сказок» всегда был какой-то подтекст.
«Не влюбляйся в светских шлюх, Лайт, такие истории плохо заканчиваются…»
«Нельзя недооценивать противника, это может тебе дорого обойтись…»
«Веселись, пока есть время. Жизнь одна — лови момент!»
«Если с тобой случилось что-то невообразимо мерзкое, преврати эту ситуацию в анекдот. Лучше смеяться, чем краснеть…»
Лайт был несовершеннолетним. До поступления в университет он только как-то выпил бутылку пива на дне рождения у Ямамото и попробовал сакэ — с разрешения папы, просто из любопытства.
Лайт не знал, как это получилось, но теперь, когда детектив вливал в него разноцветные жидкости разнообразной степени крепости каждые три-четыре дня, он не испытывал по этому поводу ни малейших угрызений совести.
Лайт учился на юридическом факультете, он знал и чтил уголовный кодекс.
Еще он знал, что Рюузаки провез с собой в Японию некоторое количество травки. И ему почему-то было все равно.
Он не любил легкомысленных девушек, девушек с чрезмерной любовью к косметике и откровенным нарядам, капризных девушек, девушек, которые сами делают первый шаг.
Рюузаки снизил в нем градус неприятия вышеописанных представительниц прекрасной половины человечества, когда с некоторой ностальгией в голосе сказал, что «Миса-сан просто не улавливает грань между красивым и пошлым». А когда Миса в ответ на это улыбнулась и добавила, что скучное и правильное тоже различает с трудом, Лайт подумал, что, наверное, настала пора пересмотреть приоритеты.

У Рюузаки был весьма странный плейлист. После Мерлина Мэнсона следовали Битлз, за классическим венским вальсом, почему-то шел рэп...
Лайта каждый раз удивляла подборка песен, казалось бы, рассортированных по альбомам безо всякой системы. Удивляла каждую ночь с субботы на воскресенье, когда Рюузаки учил его танцевать. Сначала сальсу, потом джигу (детектив тогда специально по такому случаю надел шорты с узором из зеленых трилистников), танго, рок-н-ролл...
В тот вечер Лайт разучивал румбу. Рюузаки меланхолично пил вермут, курил опиум в специально прикупленной для него трубке (Лайт серьезно подозревал, что он так пытается изображать знаменитого сыщика с Бейкер-стрит) и опускал ехидные комментарии.
— Лайт-кун, что это только что было?
— …
Рюузаки встал с кровати и сделал резкое движение руками, в карикатуре на то, что увидел в исполнении Лайта.
— Такой прием есть в каратэ, но к румбе он совершенно никакого отношения не имеет. Давай, мягче, расслабь запястье...
Лайт взял с тумбочки стакан с цветастым коктейлем «от Рюузаки», сделал пару внушительных глотков и попробовал еще раз.
Судя по лицу «ментора» так же «удачно», как и в прошлый раз.
Рюузаки преувеличенно тяжело вздохнул, а затем тоскливо посмотрел на свою трубку, словно в ней крылась инструкция по обучению румбе.
А потом Лайт с удивлением осознал, что эту самую трубку суют ему в руки.
— Вдохни сладостный дым, дитя мое, и да снизойдет на тебя озарение, да очистится твоя карма, и откроются чакры… — завыл детектив.
— Хорошо, хорошо, только заткнись! — перебил его Лайт, осторожно поднося трубку к губам.
Сладковато-удушливый дым обжег легкие — Лайту показалось, что он горит изнутри.
— Боже, как ты можешь этим дышать? — вопросил он, откашливаясь.
Рюузаки пожал плечами и лениво, с оттенком самодовольства, ухмыльнулся.
— Сила привычки. Давай еще раз.
На Лайта постепенно накатывала приятная расслабленность. По венам побежали пузырьки, в голове кружился туман, а возможно, все тот же опиумный дым. На губах сама собой заиграла ленивая ухмылка — точно такая же, как на губах Рюузаки.
Он сделал пару плавно-ленивых движений, пока детектив пускал дымные колечки, а затем румбу сменила хорошо знакомая ему мелодия...
При первых же звуках танго, Рюузаки отложил трубку и встал рядом с Лайтом. В его глазах мелькнуло что-то странное, но Лайт не успел понять, что именно, потому что рука детектива скользнула на его талию, давая понять, что честь танцевать женскую партию в этот раз выпала ему.
Лайт улыбался, откидывал голову назад и беззвучно смеялся, позволяя Рюузаки вертеть собой, как только заблагорассудится. Казалось, что музыка не идет из третьесортных колонок ноутбука, а звучит у него в голове.
На последней ноте Рюузаки отпустил его, и Лайт, все также беззвучно смеясь, повалился на кровать. Плейлист выдал очередную странность — за танго последовали Nine Inch Nails — и Лайт, приподнявшись на локтях, лукаво улыбнулся возвышающемуся над ним детективу. «Ментор» ни с того ни с сего подался ближе...
Три секунды потребовалось Лайту, чтобы осознать, что его целуют в губы. Еще секунда у него ушла на то, чтобы совместить себя, Рюузаки и поцелуй в одном предложении. Потом мысли решили, что им нечего делать в затуманенной опиумом и алкоголем голове Лайта, и покинули его, оставляя место лишь смутным желаниям и инстинктам. И он откинулся на кровати, сминая губы Рюузаки в ответном поцелуе.
Умелые ласки, тихий смех, горячее дыхание на шее, пальцы в волосах...
Неожиданно. Лайт не думал, что такое вообще когда-либо может случиться. Он ни разу не представлял себя в объятиях другого парня, тем более — Рюузаки.
Невероятно. В голове кружился туман, и ощущения были такие, словно это — всего лишь сон, хотя остатками разума Лайт понимал, что это не так.
Неправильно? Нет, ничего подобного. У Лайта такое чувство, что он узнал что-то новое, о чем раньше не имел понятия. Действительно, он не думал, не подозревал, что с Рюузаки можно целоваться, и что это так здорово. Совместить понятия «я», «Рюузаки» и «целоваться» все еще сложно, но уже возможно — есть на что опираться.
Сердце учащенно билось, будто он пришел на экзамен неподготовленным, только теперь у этого чувства гораздо более приятный окрас.
Ловкие пальчики скользнули под резинку плавок... и сказка закончилась: Рюузаки оторвался от него. На лице детектива высветился явный испуг. Лайт непонимающе захлопал глазами.
— Что случилось?
Рюузаки соскользнул с него и сел на краю кровати, к нему спиной.
— Я не могу.
Лайт с разочарованным стоном собрал в кучку остатки разума и, закрыв глаза, резко проговорил:
— Рюузаки. У меня не было секса около полугода, да и у тебя тоже. Давай.
— Лайт… — Рюузаки спрятал лицо в ладонях, а затем глухо произнес: — Это нечестно по отношению к тебе.
— Но почему?
Рюузаки вместо ответа выдвинул ящик тумбочки, вытащил тот самый снимок, который он все это время прятал, и протянул Лайту.
«Откуда у него моя фотография?» — поднял брови Лайт.
— Рюузаки, это очень мило, не знал, что ты хранишь мое фото... — начал было Лайт, но Рюузаки его оборвал.
— Это не ты. Это Кира, — сообщил Рюузаки и отвернулся. — Я... в какой-то момент я принял тебя за нее.
Лайт удивленно выдохнул и присмотрелся к изображению. Да, действительно, это была девушка, хоть, и фантастически на него похожая. Более мягкие черты лица, волосы немного длиннее, плечи уже...
Она хитро улыбалась ему со снимка, словно говоря «я знаю, чего ты хочешь»…
Лайт положил снимок обратно в ящик, а затем дотянулся до угасающей трубки и несколько раз затянулся, раскуривая ее.
Вернулась приятная легкость. Хотя, объективно это скорее можно было назвать беззаботностью. И, как показали последующие события, легкомыслием.
Он посмотрел на сидящего к нему спиной детектива и улыбнулся, подползая ближе.
Рюузаки вздрогнул, когда ему в руки вложили трубку, а чужие пальцы змейкой пробежались по плечу.
Он оглянулся, и Лайт послал ему лукавую улыбку — точно такую же, как у девушки на фотографии.
— Мне все равно.
И Рюузаки потянулся, чтобы сцеловать эту улыбку с его губ.

Судя по обычно невозмутимому лицу Рюузаки, ему было очень стыдно. Он уже как-то говорил Лайту, что когда он напивается, с ним случается разнообразный трэш. Он каждый раз думает, что хуже уже быть не может, но потом напивается опять и понимает, что возможно все.
Сам Лайт, на удивление, чувствовал себя отстраненно, индифферентно... проще говоря, никак.
А еще Лайт знал, что Рюузаки никогда не извиняется, что бы ни натворил. Тем удивительнее для него было услышать это:
— Лайт-кун, прости меня... — с совершенно убитым видом выдал Рюузаки, когда Лайт изъявил желание сходить в душ.
Не зная, что на это ответить, Лайт просто пожал плечами и потянулся за чистыми джинсами.
— Прости, пожалуйста, я не хотел... То есть, ночью я, конечно, хотел, но я ничего такого не...
— Рюузаки, заткнись, — поморщился Лайт. — Твой вой действует мне на нервы. Все в порядке, честно.
Рюузаки, ссутулившись, последовал за ним в ванную.
— Ты как-то чересчур спокоен, и меня это слегка пугает, — признался он.
— Кажется, я просто еще не починил порванный шаблон, — хмыкнул Лайт, запуская руку в волосы. — Так что, произошедшее у меня пока что висит в категории «А так что, тоже можно?»...
Рюузаки тихо хихикнул. Потом хихикнул еще раз. Наконец, ванную огласил звонкий смех, и Лайт оказался в неуклюже-угловатых, теплых объятиях детектива.
— Лайт-кун, я тебе говорил когда-нибудь, как я тебя люблю? — спросил безумно ухмыляющийся Рюузаки, с чувством целуя его в скулу.
Лайт изобразил задумчивость.
— Хмм... Говорил. Вчера. Каждый раз, когда кончал.
Лайт не думал, что когда-либо такое увидит, но... Рюузаки густо покраснел, а затем выпустил Лайта и отвернулся, бормоча:
— Я создал чудовище по образу и подобию своему. Лайт-кун, ты ужасен.
В ответ на это Лайт мерзко хихикнул и стал насвистывать «Good Day Sunshine».
И жизнь засверкала яркими красками.


--------------------------------------------------------------------------------
Не забудьте оставить свой отзыв: ficbook.net/re adfic/543886

@темы: "тетрадь смерти", "шикарный фф"

---

12.01.2014 в 10:36

Сперто у  asti_martini:

Исполнение с DW One String.
AU, где Мастер добрый, а Доктор злой, со всеми вытекающими.
Небечено, пение, укур.

- Не могу поверить, что ты снова заставил меня надеть это, - вздыхала Люси, безуспешно пытаясь оттянуть юбку хотя бы до середины бедер. – К тому же, использовать гипноз на союзниках – неэтично.
Тем временем Мастер, довольно напевая свою любимую песню из репертуара группы Bee Gees, направлял лазерную отвертку на камеру наблюдения, которая была закреплена за поворотом в следующий коридор.
В этот раз они приземлились на флагмане войска далеков, направлявшегося к Земле. Если ничего не предпринять, далеки уничтожат человечество... или прилетит Доктор и уничтожит далеков, а этого тоже нельзя было допустить.
Расправившись с камерой, Мастер соизволил обратить взгляд на Люси, переключившейся с юбки на растрепавшиеся хвостики.
- У меня не было выбора. Ты не хотела меня слушаться, - судя по ухмылке, скользнувшей по губам Мастера, использовать гипноз на своих союзниках он был совсем не против. – К тому же, это наш лучший отвлекающий маневр.
- Ой, когда ты просишь меня посмотреть с тобой «Телепузиков», я тоже не слушаюсь, и что?
Издалека донесся звук приземляющейся ТАРДИС, и Мастер помрачнел.
- Нам лучше поторопиться, пока наш дорогой Доктор не совершил очередной геноцид... или не отдал бедных далеков на опыты. Я слышал, что теперь он путешествует с какой-то живодеркой-патологоанатомом.

Все далеки в комнате центрального управления были парализованы, и пока Доктор копался в компьютере, пытаясь скорректировать курс кораблей флота так, чтобы все они непременно столкнулись, Марта Джонс уже вскрыла оболочку одного из далеков и с интересом тыкала щипцами в сизое щупальце. Под активные протесты далека и истошные вопли «УНИЧТОЖИТЬ!», разумеется.
- Доктор, мы можем забрать этот образец на ТАРДИС? Я бы хотела его вскрыть.
- Хоть всех, - он махнул рукой в сторону парализованных далеков. – Будем ставить на них негуманные эксперименты. Это будет прекрасная месть за уничтожение Галлифрея.

Мастер, прятавшийся вместе с Люси за одной из консолей, зловеще улыбаясь, в предвкушении потирал руки.
- План такой. Ты отвлекаешь Доктора и мисс Джонс, пока я привожу в чувство далеков, а затем мы даем нашим маленьким друзьям залюбить их до смерти. Готовь волшебную лунную палочку.
Люси мрачно посмотрела на этический манипулятор, оформленный в виде розового жезла с полумесяцем на конце.
- Честное слово, лучше бы ты звал ее «моя некошерная прелесть».
Мастер прижал палец к ее губам и подмигнул:
- Только когда мы наедине. Иди.
- Давай лучше ты их отвлечешь, а я приведу в чувство далеков.
На это Повелитель Времени недобро сощурился и пристально посмотрел Люси в глаза, второй раз за вечер погружая спутницу в гипноз.
- Я Мастер, и ты будешь мне подчиняться.

Доктор почти дописал алгоритм движения эскадрильи далеков, а доктор Джонс уже приготовила пробирку, чтобы взять у далека образец крови (или что там у него было вместо нее), как вдруг звонкий женский голос сообщил им, что они препятствуют установлению мира во Вселенной.
На одной из консолей стояла девушка в японском матросском костюмчике. Из-за близости с системой вентиляции ее светлые хвостики развевались на сквозняке. Голубые глаза грозно сверкали из-под сведенных бровей, когда она направляла на них отвратительно розовый жезл.
Марта поднялась на ноги и попятилась к замершему в недоумении Доктору.
- Я про нее в детстве мультик видела. Она что, правда существует?
Доктор все так же недоуменно моргал, глядя на «чудное виденье».
- Не знаю... Хотя у меня есть одно предположение на этот счет...
- Далеки будут очищены и войдут в ряды борцов за добро и справедливость! А вы будете наказаны, во имя Галлифрея!
- Секундочку! – возмутился Доктор. – При чем здесь Галлифрей? Я мщу далекам за гибель Галлифрея, а ты...
Но Люси уже с ангельской улыбкой направила этический манипулятор в сторону ожившего далека, и полукиборг, излучая дружелюбие и радостно выкрикивая «ЛЮБИТЬ, ОБНИМАТЬ!», направил свои гусеницы в сторону Доктора.

Зажатые со всех сторон любвеобильными далеками Доктор и Марта Джонс с ненавистью смотрели на Мастера. Взгляд Люси тоже был далёк от дружелюбного, но это скорее было следствием пережитого позора.
Сам Мастер выглядел крайне довольным жизнью. Пританцовывая и напевая “Stayin’ Alive”, он пытался взломать единую кибернетическую сеть далеков. К счастью, один из «обретших просветление» далеков прекрасно ему помогал, радостно сливая всю жизненно необходимую информацию.
- С меня хватит. В следующий раз изображать Сейлор Мун будешь ты.
- Люси, милая, у меня был выбор между костюмом горничной и этим. Согласись, Сейлор Мун смотрится более устрашающе?
- …так это костюм из секс-шопа?
Мастер рассеянно кивнул, протягивая к ней руку.
- Да-да, откуда еще... где там волшебный лунный жезл?
- Боже мой, мне двадцать восемь лет, и чем я занимаюсь?..

Скоро все далеки были зомбированы и отправились нести по вселенной мир и любовь, а Марта Джонс после воздействия «исцеляющей силы луны» перешла на сторону добра и решила вернуться в родную больницу, но уже не для негуманных экспериментов, а для того, чтобы помогать людям.
Естественно, Доктор был зол. Но он был прикован к перилам в ТАРДИС Мастера, и у него отобрали все бластеры и даже звуковую отвертку, а в такой ситуации не повыступаешь.
Марта собирала вещи в ТАРДИС Доктора, которая летела за ними на буксире, так что он даже не мог воззвать к той лояльности, которая могла у нее остаться, и попытаться сбежать.
- Мастер, ты предал Галлифрей.
- Ничего подобного, Доктор. То, что я с ними сделал – нечто намного худшее, чем смерть, по крайней мере, в глазах далека, - беззаботно ответствовал Мастер, вытанцовывая вокруг консоли под одну из старых песен Майкла Джексона и параллельно переводя рычаги в нужное положение. – Ты только представь. Тысячи далеков маршируют по улицам под музыку Битлз, снимают с деревьев котят и переводят бабушек через дорогу. Даврос бы в гробу перевернулся.
- Этого мало после того, что они сделали с нашей планетой. Далеков нужно уничтожить.
- Бла-бла-бла.
- И вообще. Что это за женщина? – Доктор подергал браслет наручников и разочарованно вздохнул.
- Борец за добро и справедливость. Я же не спрашиваю, где ты берешь своих подельниц... кстати, предыдущая мне нравилась больше. Поглотить временную воронку и начать воскрешать людей – это сильно.
- Вот именно поэтому я и завел себе новую, - мрачно отозвался Доктор. – Что ты хочешь со мной сделать?
- Понять, простить и выпустить на волю. Потому что так поступает добро.
- Кого ты пытаешься обмануть? Ты не добро ни разу. Зомбировать всех подряд – ты даже хуже, чем я.
Мастер на это ласково улыбнулся.
- Сразу видно, Сигма, что в школе ты катал у меня контрольные по истории, не читая. Иначе бы ты знал простую истину: кто победил, тот и добро.

Когда Марта Джонс скрылась в здании больницы, а Доктор исчез в своей ТАРДИС с многообещающим «I’ll be back», Мастер приобнял Люси за талию и спросил:
- Зачем ты переоделась? Матросский костюмчик тебе очень шел.
Люси недовольно поежилась.
- Тебе придется снова меня гипнотизировать, по своей воле я этот ужас больше не надену.
Мастер хмыкнул и, понизив голос, предложил:
- Нет, давай ты его все-таки наденешь, - и прежде, чем Люси успела возразить, продолжил. – А я его сразу же с тебя сниму, обещаю.
- Гарри Саксон, ты старый извращенец, - сказано это было вполне серьезным тоном, но по скользнувшей по алым губам ухмылке Мастер понял, что своего добился. – Но если ты еще раз заставишь меня выступать перед далеками или киберлюдьми с речью про «возмездие», я сверну тебе шею, во имя луны.

@темы: "Доктор Кто?" "вынос мозга"

---

Танцы

Скоро танцевальный хип-хоп конкурс)) 8.02.12 Спб, ст. м. Московская, шк. 510
Кто там будет, отзовитесь)

@темы: "танцы"

---

@темы: "домашнее задание"